Санькя

— Все выбросил при задержании… — ответил Саша и по тоскливому лицу помдежа понял, что он слышал подобную шутку сто раз.

Им велели выложить на стол содержимое карманов. У Саши ничего с собой не было, у кавказца был сотовый телефон и пухлый лопатник.

Сашу похлопали по бокам, ногам и ягодицам, проверили рукава, попросили поднять брюки, чтобы увидеть, не носит ли он запрещенных предметов в ботинках.

Лязгнул засов, его втолкнули в небольшое помещение, с трех сторон огороженное каменной стенкой, а с четвертой — решеткой.

Саша сразу же увидел и Веню, и Негатива, и Рогова.

Веня и Негатив сидели на корточках — ни стульев, ни скамеек в помещении не было. Рогов стоял, опираясь на крашенные зеленой краской прутья. Сквозь прутья был виден стол и сейф, куда помдеж убирал лопатник и сотовый кавказца.

— О, и Саню повязали! — сказал Веня улыбаясь. И Рогов тоже улыбнулся.

Негатив поднял голову и покачал головой — что он хотел сказать, Саша не понял.

— А ты что тут делаешь, голуба? — спросил Веня у кого-то стоящего за Сашиной спиной.

Саша обернулся и увидел, что вслед за ним втолкнули и паренька с Кавказа.

Тот озирался, ища, куда бы ему приткнуться, подальше от всех тех, что находились в камере.

Помимо Сашиных дружков, здесь же, уткнувшись лицом в колени, сидел прямо на полу еще опойного вида мужик с взлохмаченной и грязной башкой. Кавказец остался стоять у закрытых с дурным лязгом дверей.

— А чего, только нас поймали? — спросил Саша, у которого от вида товарищей как-то сразу полегчало на душе.

— Вот именно, — сказал Веня.

— Эй, заткнулись все, сколько уже говорить! — неожиданно заорал помдеж, и от его крика опойный мужик поднял опухшую с кровавым фингалом рожу. Он толкнулся спиной от стены, тяжело встал и, с трудом удерживая равновесие, почти добежал до той решетки, откуда был виден стол и злой помдеж.

— А я-то что здесь, начальник? Открой ворота, гадина! — заорал мужик. Помдеж выругался матерно и, хлопнув дверью, ушел в соседнее помещение, по всей видимости, в дежурку.

— Во, прикинь, Сань, — сказал Веня, кивнув в сторону ушедшего помдежа, — он либо шепчет, либо орет, нормально разговаривать не умеет. Даун.

Опойный мужик еще покричал недолго, пиная решетку.

— Сядь, отец, — попросил его Негатив.

— Нет, а где все-таки наши южные братья? — не унимался Саша.

— Их сразу отпустили, — ответил Рогов. Саша даже не нашелся, что сказать.

Вернулся помдеж с журналом учета задержанных, откуда-то в поле зрения появились и «пэпсы», которые задерживали Сашу, — видимо, собрались рапорт на него сочинять… и тут всех троих отвлек истошный звонок в дверь дежурки.

Сначала ушел помдеж — открывать дверь, наверное. Спустя минуту Саша явственно услышал гортанные голоса с характерным акцентом.

— Саха, тебя вызволять пришли! — догадался он вслух. Действительно, вскоре дверь в клетку открылась, и кавказца увели.

Пацаны немного посмеялись происходящему. Слово за слово — вспомнили драку, Веня потешно рассказал, как нашел длинную железку прямо на дороге и отмахивался ею, как дурак от комаров.

— А то бы тебя заклевали горбатыми носами… — неожиданно пошутил мрачный Негатив, которому шутки вообще были несвойственны.

— Нет, давайте рассудим! — снова вернулся к неразжеванной для него теме Саша. — Нас за драку задержали? А где…

— Объект нашей расовой ненависти, — в тон продолжил Рогов. Это определенно была шутка.

— Да, где? — спросил Саша. — Выходит, что мы сами с собой дрались?

— Веня, хули ты махал железякой посреди дороги? — поинтересовался Рогов, впавший в лирическую иронию. — Ты кого там пугал?

— Она мешала проезду автомашин, и я хотел ее выбросить, — ответил Веня.

Так бы и трепались до утра, но дверь снова заскрежетала сначала замком, а потом несмазанными петлями, и объявившийся помдеж тихо сказал:

— Выходите на хер.

— Отца разбудить? — спросил Негатив, указывая на опойного мужика.

— Какой он тебе отец, этот отморозок.

Мужик не шевельнулся. Улегшись прямо на пол, он спал. Когда все вышли, мужик остался в камере один.

Пацаны нерешительно остановились в холле отдела милиции.

— Я бы сам этих чернозадых гнид бил… — сказал помдеж, открывая дверь на улицу.

— Мы их не били… — сказал Саша, — они сами.

— Да ладно еще, не били, — усмехнулся помдеж, — неожиданно, хоть и с дружелюбной интонацией, повысив голос. — Там у одного пол-лица как раздавленный помидор… Но заяву они не стали на вас писать. И рапорт тоже на вас не написали. Так что валите, бойцы…