В свободном падении

Но по его безулыбчивому лицу Адель безошибочно прочитала: Гришку не вытянут.

– Отчего это произошло? – робко спросила она.

– Обычные наши мелкие грешки, – пожал плечами врач. – Неправильное, избыточное питание. Гиподинамия. Злоупотребление алкоголем. Курение.

– Какая ерунда! Половина людей пьет и жрет куда больше, чем он! – вырвалось у нее. – В смысле, мужчин!

– Значит, вашему супругу просто не повезло, – печально усмехнулся доктор. – Возраст, опять же, далеко не юношеский.

– Чем ему можно помочь? – деловито спросила Адель. – Купить лекарства, созвать консилиум, обеспечить уход? Деньги не проблема.

– Ничего не надо, – хмуро оборвал ее медик. – В больнице все есть.

Но она все-таки сунула ему конверт – доктор охотно взял. Сразу сбавил тон:

– И не сидите тут под дверью, смысла нет никого. Лучше сходите в церковь, поставьте свечку за его здравие, помолитесь. Можете иконку принести, в экстренных случаях мы разрешаем.

– А увидеть его… я смогу?

– Он в медикаментозном сне. Бессмысленно.

– Пожалуйста!..

– Только расстроитесь, – предупредил врач. – Впрочем, дело ваше. Три минуты даю.

Выдал халат, провел в отделение реанимации. На соседних койках метались в бреду и хрипели другие пациенты, но Адель видела только мужа, похудевшего, кажется, еще больше, чем был в «Скорой». Абсолютно беспомощного, изможденного. Да может ли быть такое: чтоб от полного сил, энергии человека всего за сутки осталась одна лишь жалкая оболочка?!

Адель испуганно коснулась его руки – та оказалась ледяной. Пролепетала:

– Гриша!

И тихо вскрикнула: у мужа из правого глаза потекла слеза.

Григорий зашевелился. Грудь вздымалась, как будто он сейчас закашляется.

Аппарат искусственной вентиляции легких начал пищать. Адель скосила глаза на монитор – там мерцала надпись: высокое давление дыхательных путей.

– Доктор! – истерически выкрикнула Адель.

Тот уже спешил к постели больного.

– Он, кажется, в себя приходит! – продолжала бушевать Адель.

Однако врачу хватило единственного взгляда на распростертого пациента.

– Нет. Не пришел он в себя. Хотя, возможно, что-то сейчас и чувствует.

Развернул Адель по направлению к выходу:

– Все, красавица. Не трави тут нам всем душу. Шагай.

* * *

Сеня работал в отделении реанимации санитаром и мечтал со временем поступить в медицинский. Был он молод и чрезвычайно впечатлителен. Особенно его поражало, когда вроде бы молодой, сильный организм сгорает в одночасье. Когда пустяковая (всего лишь йодом вовремя забыли помазать!) царапина обращается грозным осложнением – сепсисом, и, сколько ни стоят на ушах врачи, больной все равно умирает. Или как неделю назад у них в реанимации случилось. Привезли пациента – молодого парня с крошечным синяком на шее. Он без сознания, интенсивные реанимационные мероприятия результатов не дают. Умирает той же ночью. А патологоанатом потом в своем заключении пишет: «При исследовании органов каких-либо повреждений, заболеваний не обнаружено. Кровоподтек в области шеи с кровоизлиянием в мягкие ткани в области синокаротидной зоны вызвал рефлекторную остановку сердца. Данное повреждение находится в прямой причинной связи с наступившей смертью…»

То есть: от синяка умер!

Сеня от плачущих родственников и детали узнал.

Собралась компания друзей – выпили, поболтали. Начали дурака валять. Один другому решил прием продемонстрировать, который он в фильме про Шаолиня видел. Ну, и стукнул ребром ладони в шею. И случайно попал в ту самую «смертельную точку».

Итог вечеринки: один – мертв, другой – под подпиской о невыезде (человека же убил!). Разве не страшно?

– Чего ты, Сень, будто барышня? Глаза круглишь, ахаешь?! – пожимал плечами врач-реаниматолог Евгений Михайлович. – Взрослей уже. Привыкай. Жизнь – штука непредсказуемая, коварная. Никогда не знаешь, в какой момент оборвется.

Для пожилого доктора смерть пациента – дело вообще рядовое, родственникам печальную весть сообщит, пробормочет равнодушные слова утешения и через десять минут уже в ординаторской сестричек тискает. Сеня же (хоть сам не врач и ответственности за людей не несет) так не мог, переживал за каждого. Ладно, когда у человека рак в четвертой стадии и исход предрешен. Но когда смерть происходит внезапно, на фоне полного, как говорится, здоровья, – молодой санитар всегда искренне переживал.

Вон, сегодня: привезли в реанимацию не старого совсем, импозантного мужчину. Лицо знакомое.