Брак поневоле

Было видно, что Анастасию все это крайне забавляло.

– Я знала, что ты удивишься! – заявила она. – Я бы давно уже была здесь, если бы мой безмозглый кучер не заблудился.

– Но каким образом ты здесь оказалась? – в замешательстве спросил Хьюго.

– Я вспомнила, что князь Мелденштейнский – мой родственник, – ответила Анастасия. – Правда, дальний, но, тем не менее, кровное родство имеет значение. Поэтому я решила, что было бы крайне невежливо не пожелать счастья моему кузену в день его бракосочетания. Я отправила нарочного в Мелденштейн, чтобы уведомить его высочество о моем приезде, а также известила моего дорогого друга маркграфа, что я приложу все усилия, чтобы прибыть сюда сегодня одновременно с тобой.

– Но как ты узнала, куда я еду? – спросил Хьюго. – Клянусь, я тебе ничего не говорил!

Анастасия весело рассмеялась. Вытянув руку, она привлекла Хьюго к себе и заговорила очень тихо, так, чтобы никто, кроме него, не мог услышать ее. Но Камилла, которая с каждой ступенькой подходила к ним ближе и ближе, расслышала ее слова вполне отчетливо.

– Мой милый, простодушный Хью-го, – прошептала Анастасия, обратив к нему свое лицо. – Разве ты не знал, что женщины всегда читают письма, которые мужчины бросают где попало? Ты носил предписания княгини, мое дорогое невинное дитя, в кармане своего камзола!

Глава 8

– Мисс Лэмберн, примите мои поздравления по случаю вашей приближающейся свадьбы, – официальным тоном произнесла графиня Уилтшир, когда после обеда дамы собрались в парадной гостиной.

Камилла склонила голову и пробормотала слова благодарности. Экзотическая красота графини действовала на нее ошеломляюще.

На Анастасии было кроваво-красное атласное платье, так выгодно подчеркивающее ее фигуру, что по сравнению с ней все остальные женщины, находившиеся в комнате, выглядели бесцветными и неинтересными. В ее волосах и на длинной белоснежной шее сверкали рубины, и Камилла понимала, почему мужчины теснились вокруг нее и, казалось, больше никого не замечали.

Гостей было очень много, и почти все из них следовали далее в Мелденштейн, чтобы принять участие в свадебной церемонии, которая должна была состояться через два дня. Маркграф шумно и суетливо ухаживал за Камиллой. Вспоминая слова Хьюго Чеверли, она согласилась, что маркграф был одним из тех людей, которых можно встретить в любой стране и которые непременно должны принимать участие во всех выдающихся событиях, знать все новейшие сплетни и состоять в тесной дружбе со всеми, кто пользуется влиянием.

Благодаря своему будущему высокому положению за обедом Камилла сидела по правую руку от маркграфа, и он услаждал ее слух перечислением имен всех важных особ, с которыми он был лично знаком как в Англии, так и в Мелденштейне.

– Его высочество, ваш будущий супруг, – мой близкий друг, – хвастливо сообщил он.

– Расскажите мне о князе Хедвиге, – попросила Камилла. – Вы же знаете, что я еще даже не встречалась с ним.

– Это настоящий аристократ, в его жилах течет голубая кровь. Ваш брак будет очень счастливым, я убежден в этом, – ответил маркграф. – Его владения лишь немного больше моих, но я льщу себя надеждой, что вместе мы будем иметь значительный вес на проходящих сейчас переговорах о будущем Европы.

– Князь занимается международной политикой? – поинтересовалась Камилла.

– Разумеется.

– А когда вы в последний раз видели его?

Неизвестно почему, у Камиллы сложилось впечатление, что маркграф вовсе не был таким близким другом князя, как он пытался представить. Ее вопрос поставил его в затруднительное положение.

– Видите ли, – ответил он, – его высочество имел несчастье – а может, наоборот, это было удачей – уехать за границу во время короткого перемирия тысяча восемьсот второго года. Он не смог вернуться домой, когда в Европе снова неистовствовал Наполеон. Большое счастье, что в отсутствие князя его мать проявила себя как исключительно мудрая правительница. Если бы не она, я даже не могу представить, что могло бы случиться с этой восхитительной страной, где вы в скором времени будете царствовать.

– Вы встречались с князем после его возвращения? – осведомилась Камилла.

– Лично мы не встречались, – вынужден был признать маркграф. – Но, конечно же, мы поддерживали связь друг с другом. Всего несколько недель назад я написал его высочеству письмо по вопросу границ. Этот вопрос настоятельно требует нашего с ним совместного урегулирования прежде, чем какой-нибудь Совет Европы начнет диктовать нам, что мы должны делать, а чего не должны.