Паника-upgrade. Брат Бога

Очнулся он уже в госпитале, после операции.

Саянов навестил его на следующий день.

– Как вы меня нашли, товарищ полковник? – спросил Жилов.

– По запаху, – усмехнулся Белый Дьявол. – Наш дорогой друг, пригласивший тебя в гости, очень сильно навонял по дороге. Кстати, у меня есть для тебя подарок, Данила-Мастер, – подполковник положил на тумбочку нож с широким вороненым клинком. – Нашему папе Карло он уже не понадобится. А у тебя сегодня день рожденья!

– Сегодня? Почему сегодня? – удивился Данила. – Я – в январе…

– Сегодня! – перебил полковник. – Сегодня ты снова родился, старший лейтенант Жилов. Так что держи на память. Пусть это будет твой талисман. А поскольку нож по нашей русской традиции друзьям не дарят, то поставишь мне за него бутылку водки. Когда домой вернемся.

– Спасибо товарищ полковник, – пробормотал Жилов. – Спасибо… За всё!

– Не переживай так , старлей, – Саянов похлопал Данилу по здоровой руке. – Служба у нас такая. Еще сочтемся.

При жизни полковника Жилову так и не удалось вернуть долг. Только после смерти Белого Дьявола у него появился шанс.

– Мы должны что-то делать! – настойчиво произнес Данила.

– Делай, – согласился Тенгиз. – Брат сказал: каждый из нас может покинуть остров, когда пожелает. И у нас пока нет причины ему не верить. Если ты хочешь, возьми катер и отправляйся на материк. Вернешься за нами через десять дней.

– Почему именно через десять?

– Ты помнишь, я отправил отцу письмо, – сказал Тенгиз. – Надо послать ему другое… Успокоить. Но эти десять дней – мои, договорились?

– Сынок, – произнес Жилов. – Ты кое о чем забыл.

– О чем?

– Самолеты, – напомнил Жилов. – Они уничтожены, и тот, кто их послал, вряд ли махнет на это рукой.

Тенгиз снова посмотрел в сторону океана. Нет, Данила не отвяжется.

– Послушай, – сказал он терпеливо, – я разговаривал с братом. И брат сказал: мы можем не беспокоиться о собственной безопасности. И мы с тобой договорились, что доверяем Анку, так? А теперь давай закончим этот разговор. Лора идет. Я не хотел бы загружать ее головку ненужным беспокойством.

– Прочитай это, – Жилов кивнул на рукопись. – Может быть, и у тебя появится… ненужное беспокойство.

На тропе Жилов, к своему удивлению, встретил Лору. А он думал, что слова о ее возвращении – просто повод, чтобы закончить неприятный разговор. На девушке не было ни лоскутка. Никакой одежды, кроме собственных волос.

Жилов вдруг подумал, что наряд Евы и есть самый подходящий и естественный для Козьего Танца.

Это его шорты были не к месту.

– Привет, Данила!

Лора остановилась посреди тропы с явным намерением поболтать. Жилов ей нравился.

Но у Данилы не было сейчас желания разговаривать.

– Привет, – откликнулся он радушно. – Славный был дождь, верно?

И, сойдя с тропы, довольно рискованным маневром, над самым обрывом, обошел девушку и скрылся за поворотом.

Лора недоуменно и немного обиженно посмотрела ему вслед, потом пожала плечами и начала спускаться.

Жилов сидел в тени дынного дерева, верхушку которого, несколько больших листьев на длинных стеблях, шевелил ветерок. Этот же ветерок приятно овевал лицо и грудь Данилы. Рядом, на траве, лежал аккуратно разрезанный на дольки плод. Он был не такой большой, как на рынках континента, но все же приличных размеров и очень сладкий. Жилов не был голоден. Плоды дынного дерева были для него не едой, а лакомством. Суровый мужик Данила Жилов любил сладкое.

Жилов ел сочную мякоть и думал о сабле. О той самой сабле, о которой писал Олег. Заполучи ее Жилов – и он мог бы бросить вызов Древним. Как это сделал Олег Саянов.

Данила доел плод, вытер ладонью губы и решительно поднялся. Он нашел себе занятие!

Глава двадцать пятая

В КОТОРОЙ ТЕНГИЗ САЯНОВ РАССУЖДАЕТ О СУДЬБАХ МИРА И МИМОХОДОМ ПРИЗНАЕТСЯ В ЛЮБВИ

– Тенгиз?

– Да, мой ангел?

– Мне здесь нравится.

– Ты это уже говорила, милая!

– Я тебя люблю!

– Угу! – сказал Тенгиз, беря следующий лист. – Вот послушай, малышка:

– «Темнота, окружавшая меня, походила на занавес. Сначала – из черной парчи, потом – из легкого шелка и, наконец, – из тонких кружев. Когда же исчезли и кружева – я прозрел окончательно». Ты не находишь, что это вульгарно?

– А по-моему, очень поэтично. У вас в семье – наследственный поэтический дар.