Расследование доктора Уотсона

- Вы серьезно, Лестрейд?

- Неужели вы считаете, что я, рискуя схватить воспаление легких, помчался бы сюда в открытом кебе, если бы не серьезное дело? - с негодованием ответил Лестрейд.

И тут я впервые услышал (хотя эту фразу приписывали Холмсу несчетное число раз), как мой друг, повернувшись ко мне, крикнул:

- Быстро, Уотсон! Игра началась!.

Лестрейд проворчал, что Холмсу дьявольски везет. Хотя он приказал кучеру подождать, тот все-таки уехал. Однако стоило нам появиться на крыльце, как послышался стук копыт - по пустынной улице под проливным дождем мчался наемный кеб. Мы сели в него и тут же тронулись. Как обычно, Холмс сидел слева. Его глаза видели все вокруг, все замечали, хотя в этот день смотреть было положительно не на что.., по крайней мере для таких, как я. Ничуть не сомневаюсь, что для Холмса каждый пустой угол, как и каждая залитая дождем витрина, был красноречивее всяких слов. Лестрейд направил кучера по определенному адресу на Сэвил-роу и затем спросил Холмса, был ли он знаком с лордом Халлом.

- Я слышал о нем, - ответил Холмс, - однако не имел удовольствия встречаться лично. Теперь, боюсь, такое удовольствие мне уже не представится. Он ведь был хозяином судоходной компании?

- Да, судоходной, - подтвердил Лестрейд, - но, полагаю, вы немного потеряли. Судя по тому, что о нем говорят, лорд Халл - а среди таких были его ближайшие друзья и гм.., родственники - был крайне неприятным человеком, отмеченным таким же слабоумием, как кроссворд в детском развлекательном журнале. Теперь он покончил с этим уже навсегда, потому что сегодня утром, примерно в одиннадцать часов, около... - Лестрейд достал из кармана свои карманные часы-луковицу и посмотрел на циферблат, - двух часов и сорока минут назад, кто-то вонзил ему нож в спину в тот момент, когда он сидел у себя в кабинете с завещанием на столе.

- Итак, - задумчиво произнес Холмс, раскуривая трубку, - по вашему мнению, кабинет этого отвратительного лорда Халла и является той идеальной запертой комнатой, о которой я мечтал, не так ли? - Его глаза сверкнули сквозь поднимающееся облако синего дыма, а лицо приобрело скептическое выражение.

- По-моему, - тихо сказал Лестрейд, - дело обстоит именно так.

- Мы с Уотсоном раньше копали подобные ямы и ни разу не сумели достичь воды, - заметил Холмс и посмотрел на меня, прежде чем вернуться к бесконечному перечислению улиц, по которым мы проезжали. - Вы помните "Пеструю ленту", Уотсон?

От меня вряд ли требовался ответ. В этом деле действительно фигурировала запертая комната, но там фигурировали еще и вентиляционное отверстие, ядовитая змея и жестокий убийца, настолько безжалостный, что выпустил змею в отверстие между комнатами. Это был замысел, созревший в воображении жестокого и блестящего ума, но мой друг разгадал его почти сразу.

- Каковы обстоятельства дела, инспектор? - спросил Холмс.

Сухим языком профессионального полицейского Лестрейд начал выкладывать факты. Лорд Альберт Халл был тираном в своей компании и деспотом в семье. Его жена смертельно боялась его, и, судя по всему, у нее были на то все основания. То обстоятельство, что она родила ему трех сыновей, ничуть не смягчило его свирепого подхода к домашним вообще и к ней в частности. Леди Халл неохотно говорила об этом, но ее сыновья не отличались подобной сдержанностью. Их папа, говорили они, пользовался любой возможностью, чтобы наводить критику на мать, насмехаться над ней или отпускать в ее адрес непристойные шутки.., и все это на людях, в обществе. А когда супруги оставались наедине, он просто ее не замечал. За исключением тех случаев, добавил Лестрейд, когда у лорда Халла появлялось желание избить ее, что случалось не так уж и редко.

- Уильям, старший сын, сказал мне, что мать всегда давала одно и то же объяснение, выходя утром к столу с распухшим глазом или разбитой скулой: она, дескать, забыла надеть очки и наткнулась на дверь. Так она натыкалась на двери раз, а то и два в неделю. "Я даже не подозревал, что у нас в доме столько дверей", - сказал Уильям.

- Г-м-м, - произнес Холмс. - Приятный мужчина. И сыновья не захотели положить этому конец?

- Она им запретила, - сказал Лестрейд.

- Патология, - проворчал я. Муж, способный избивать свою жену, вызывает чувство гадливости; жена, позволяющая такое, вызывает не меньшее отвращение и в то же время составляет загадку.

- Впрочем, в ее безумии просматривалась определенная система, - заметил Лестрейд. - Система и то, что можно назвать сознательным терпением. Дело в том, что она была на двадцать лет моложе своего мужа и повелителя. Кроме того, Халл сильно пил и любил поесть. К семидесяти годам - пять лет назад - он страдал от грудной жабы и подагры.