Танец с драконами

“ — Нам вновь устроить для них поединок?”- спросила Пенни однажды ночью. “- Лучше не стоит,” сказал Тирион. “ — Этим мы лишь напомним им, что у нас есть хорошая пухлая свинья.” Хотя Претти становилась все менее пухлой с каждым днем, а Хруст был одни шкура да кости.

Той ночью ему снилось, что он вновь вернулся в Королевскую Гавань, с арбалетом в руках. “Куда отправляются шлюхи,” сказал лорд Тайвин, но когда палец Тириона согнулся и тетива тренькнула, это оказалась Пенни с пронзенным стрелой животом.

Он проснулся от крика.

Палуба покачивалась под ним, и на пол-биения сердца он растерялся и подумал, что вернулся на "Робкую Деву". Запах свинячьего дерьма привел его в чувство. Печали были позади него, чуть ли не в половине мира, и радости того времени там же. Он вспомнил, как милая Лемор выглядит после своего утреннего купания, с каплями воды, блестящими на ее голой коже, но единственной девой здесь была его бедная Пенни, чахлая маленькая девушка-карлик.

Что-то все же назревало. Тирион выскользнул из гамака, зевнул и стал высматривать свои ботинки. И пусть это было весьма странно, но он поискал взглядом и арбалет — но, конечно, поблизости ни одного не оказалось. Жаль, подумал он, эта штука могла бы пригодиться, когда большие люди соберутся меня сожрать. Он обулся и поднялся на палубу посмотреть, что был за крик. Пенни возникла перед ним, ее глаза широко раскрылись в удивлении. “ — Парус,” — кричала она, “ — там, там, ты видишь? Парус, и они заметили нас, они дали знак. Парус.”

В этот раз он поцеловал её… один раз в каждую щеку, один — в лоб и один, последний — в губы. Она залилась румянцем и смеялась от последнего поцелуя, вдруг застеснялась снова, но это не имело никакого значения. Другой корабль был близко. Это была большая галера, он видел это. Её весла оставляли позади длинный след.

— Что это за галера? — спросил он Джораха Мормонта. — Ты можешь прочитать её название?

— Мне не нужно читать её название. Мы с подветренной стороны. Я чую её запах. — Мормонт обнажил меч. — Это работорговец.

ПЕРЕВЕРТЫШ

Первые снежинки закружились в воздухе, падая вниз в свете заката. С наступлением ночи снег начал падать настолько густо, что взошедшая луна едва виднелась за белоснежным занавесом.

"Боги севера обрушили свой гнев на Лорда Станниса, произнес Русе Болтон перед своими людьми, собравшимися на завтрак в Большом зале Винтерфелла. "Он чужой здесь, и старые боги не оставят его в живых"

Его люди одобрительно заревели, ударяя своими кулаками по длинным доскам столов. Винтерфелл мог бы быть разрушен, но его гранитные стены все еще будут сдерживать худший ветер и непогоду. Они были хорошо снабжены едой и питьем; у них был огонь, чтобы согрется когда они не были на дежурстве, место, чтобы высушить их одежду, удобные углы, чтобы лечь и поспать. Лорд Болтон заготовил достаточное количество дерева, чтобы поддерживать огонь в течение полугода, таким образом, Большой Зал всегда был теплым и удобным. У Станиса не было ничего подобного.

Теон Грейджой не присоединился к общим крикам. Равно как и мужчины из Дома Фреев, что не укрылось от его взгляда. "Они здесь тоже чужаки", — подумал Теон, наблюдая за сиром Аенисом Фреем и его полубратом Сиром Хостином. Рожденные и выросшие в речных землях, Фреи никогда не видели такого снега. "Север уже забрал троих их крови", — думал Теон, вспоминая людей, которых безуспешно разыскивал Рамси, пропавших между Белой Гаванью и Городом-на-Кургане.

Лорд Вайман Мандерли сидел на помосте между парой своих рыцарей из Белой Гавани, уплетая кашу.

Не похоже, что он наслаждался ей так же как пирогами из свинины на свадьбе. Где-то в другом месте однорукий Харвуд Стаут разговаривал с мертвенно-бледным Хозером Амбером.

Теон стоял в очереди с другими мужчинами за кашей, которую черпали деревянными чашами из ряда медных котлов. Он видел, что у лордов и рыцарей было молоко и мед и даже немного масла, чтобы добавить в свои порции, но никто из них не предложил ему ничего. Его правление как принца Винтерфелла было недолгим. Он сыграл свою роль в актерском представлении, выдав Лжеарью замуж, и теперь он был больше не нужен Русе Болтону.

— В первую зиму, которую я могу вспомнить, сугробы были выше моей головы, — сказал человек из Хорнвудов в очереди перед ним.

–;Ага, но в тебе тогда было росту три фута. — ответил ему верховой из Риллсов.