Путь императора

– Не загибаешь? – усомнился Шорг.– Я Фаргала не первый день знаю. Женщины для него – пустое место.

– Еще бы! – хохотнул Йариш-Карам.– С такой-то кралей! Мои парни болтают: это и не женщина вовсе – богиня!

– Угу,– ухмыльнулся Шорг.– Две богини!

– Не веришь? – обиделся тысяцкий.– Но имей в виду: я к этому парню буду держаться поближе. Таких удача любит!

– Держись. Я не против.– Шорг хлопнул тысяцкого по спине.– Пошли, старый ворон, пора собирать стаю. Как я мыслю, луна зайдет часика через три.

– Фанкис! – окликнул мага Фаргал.

Фетс остановился, посмотрел на эгерини – и глаза его стали еще уже, совершенно как две щели, прорезанные тонким клинком.

– Извини за беспокойство, но я хотел бы знать, не приготовили ли там,– он кивнул в направлении Ладдифа,– какой-нибудь магический трюк?

– Может быть, может быть…– рассеянно произнес фетс.

Мысли его были явно обращены не на вопрос Фаргала, а на него самого. Но эгерини этого не заметил.

– А ты мог бы сказать хотя бы примерно?

– Если бы мог, я сказал бы об этом царю.

Фаргал смутился, хотя Фанкис совсем не собирался поставить молодого тысяцкого на место.

– Ты знаешь, что защищен от магии? – неожиданно спросил чародей.

– Знаю.– Фаргала в данный момент это не волновало.

– Почему?

– Я… жрец Таймат.

Чародей поднял руку. Несколько мгновений он просто глядел в пространство, затем дунул на ладонь и описал перед лицом Фаргала пару замысловатых кривых.

– Что ты делаешь? – насторожился эгерини.

– Спрятал твою защищенность,– сказал чародей удовлетворенно.– Не беспокойся, она осталась с тобой, просто теперь это не так бросается в глаза.

Эгерини открыл рот, чтобы задать вопрос, но царский маг повернулся к нему спиной и ушел, предоставив молодому воину искать ответы самостоятельно.

Фаргал глубоко вдохнул сладкий ночной воздух и прислушался к себе. Вроде никаких изменений. Эгерини зачем-то посмотрел на свои руки. В лунном свете кожа казалась серо-голубой. Как хорошие доспехи.

• – На черном небе синяя луна,
• И терпко пахнет кровью тишина.
• И будущее, словно скорпион,
• Затягивает нас в кровавый сон.
• Ночь холодна, но кровь во мне кипит:
• Я словно меч, я выкован для битв! —

прошептал Фаргал.

Каждое слово было правдой. И каждое слово было обращено к Ней.

Но Таймат не откликнулась.

8

Посланец Императора явился к Фаргалу, когда луна уже коснулась черного горизонта.

Посланец, Алый из царской стражи, если и заинтересовался зрелищем полностью изготовившейся к бою тысячи, то виду не подал. Хотя он, как и большинство в войске, знал, что Император решил штурмовать крепость силами одной лишь Гвардии.

– Император желает тебя видеть,– сказал посланец.

Эгерини спешился, поскольку посланец пришел пешком, а до царского шатра рукой подать. Передав повод сотнику Тимиуру, он сказал: «Ждите!» – и поспешил за Алым.

Царь царей сидел на походном троне, установленном под открытым небом. Шестеро слуг держали факелы. На ковре, у ног Императора, скрестив ноги, сидел Фанкис.

Четверо царских советников, разодетых и важных, как откормленные к празднику фазаны, расположились слева от трона. Справа с непроницаемым лицом стоял начальник царской стражи, Гурлагер. Его воины образовали замкнутый круг. Две линии: одна обращена внутрь, другая – наружу.

Фаргал встал рядом с начальником стражи.

Луна ушла. Негромко потрескивали факелы, распространяя горьковатый запах горящего масла, о чем-то шептались царские советники…

– Пора,– произнес царский маг, взглянув на песочные часы.– Ты позволишь, государь?

– Начинай! – нетерпеливо бросил Йорганкеш.

Фанкис поднялся.

Эгерини с любопытством наблюдал, как чародей совершает медленные пассы. Казалось, руки его движутся в вязкой жидкости.

Серый туман заструился над ковром мага. Внутри тумана двигались такие же серые тени.

– Я ничего не вижу,– оттопырив нижнюю губу, недовольно произнес Йорганкеш.

– Терпение, мой государь!

Фанкис щелкнул пальцами, и все шесть факелов мгновенно погасли.

Серый туман тускло светился. Не ярче, чем поздние сумерки, но теперь смутные тени обрели очертания, и Фаргал без труда узнал зубчатый гребень крепостной стены Ладдифа. Гребень этот, казалось, приближается к ним, постепенно увеличиваясь. Одновременно стена медленно ползла вправо. Ощущение такое, словно едешь вдоль стены на колеснице. Только по воздуху, а не по земле.