Княжья русь

— Сын мой младший, Илия, — батюшка усмехнулся, и Гошка, смущенный словами князя, воспрял духом: не серчает Владимир Святославович. Шутит.

А тут князь и вовсе улыбнулся и — будто солнышко взошло. Нет, настоящее Солнце-Ярило взошло уже давно и сияло над головами. Но такая у князя Владимира была светлая улыбка, что Гошка и сам невольно растянул губы… И тут же смутился, потому что пары зубов у него недоставало. Только-только расти начали.

— Славным воином будет твой сын Илия, — посулил князь, всё так же щедро, солнечно улыбаясь. — Уверен, не уступит ни одному из своих братьев.

— Куда он денется, — батюшка похлопал Гошку по спине. — С таким-то наставником, как Рёрех-ведун. Из его ученичества выходят — как из битвы. Либо славными, либо мертвыми.

— Этот будет славным, — посулил великий князь. — Будешь моим хоробром, Илия Серегеич?

— Самым лучшим! — горячо воскликнул Гошка. — Ярилой светозарным… — тут вспомнил и быстро поправился: — То есть — Иисусом Спасителем клянусь! — И снова вспомнил: не верует великий князь в Иисуса Христа. Не верует и не любит. Ну как осерчает?

Не осерчал. Снял с мизинца перстень с громовым знаком, протянул Илии:

Возьми. Вот знак того, что я принимаю твою клятву. Движением колен развернул коня и поехал.

От счастья у Гошки аж дух захватило и не заметил, как тень легла налицо боярина Серегея. Вспомнилось тому, как много лет назад великий князь Святослав связал клятвой его старшего сына Артёма.

Сможет ли внешне так похожий на отца Владимир сравняться с ним славой и величием? Хочется верить…

Тут боярин посмотрел вниз, на сияющее личико Илии и — поверил.

Глава четвертая

Волынские земли. Три седмицы с начала похода

ПЕРВАЯ ПОБЕДА

— Хорошая новость, княже. — Сергей, не дожидаясь приглашения, опустился на войлочный пол шатра, скрестив по-степному ноги. — Встретиться с главной силой Мешко нам не грозит. Его войско сейчас на западе.

— От кого вести?

— Ты удивишься, княже. От одного умного нурмана. — Сергей решил, что потомил Владимира достаточно и выложил всё:

— Ведомо ли тебе, что твой воспитанник Олав Трюггвисон подался к лехитам?

— Выкормил волчонка! — в сердцах бросил Владимир. — Как нурмана ни жалуй, все ему мало. Сожрет мясо и в руку вцепится! Сигурда — прочь из воевод!

— Не торопись, княже! — возразил Сергей.

Он понимал, где исток гнева. Мальчишка посмел возжелать законное Владимирово «имущество» — Рогнеду. Добро бы просто возжелал (таких небось при дворе княжьем изрядно), так еще и ручонки протянул.

— Не торопись. Сигурд тебе верен. И Олав против тебя не пойдет, хотя Мешко его принял ласково, дочь в жены отдать хочет. Но ведомо мне: Трюггвисон сразу ему сказал: с русами браниться не буду. Я с Владимиром Киевским из одного котла ел, в одном строю стоял. Не буду.

— Так и сказал? — недоверчиво произнес Владимир.

— Так мне передали, — уклонился от прямого ответа Сергей. — Сам не слыхал. Но что не пойдет он против тебя — это наверняка. У меня в его хирде — не один доверенный человек — трое.

— Врут твои соглядатаи, — нахмурился Владимир. — Как же Мешко дочь за него отдаст, если Олав не Христу вашему кланяется, а Одноглазому. Или Олав уже и веру поменял?

— Об этом не слыхал, — ответил Сергей. — Но что Мешко выдаст дочь за язычника, я бы тоже не поверил. Если бы этого язычника не звали Олавом Трюггвисоном. Он молодец, наш (с нажимом) Олав! Храбр и удачлив. От него уже горькими слезами плачут. Слыхал я — немалую добычу взял Олав в Борнхольме и в других городах. А сейчас он сидит на Одре, в Йомсборге, который раньше Большем звали. Без его согласия ни один корабль в море не войдет, так что князю Мешко дружба с Олавом нужна куда больше, чем самому Олаву. И люди Олава невозбранно во всех лехитских землях торгуют.

— Чем, скажи, йомсвикинги торговать могут? — удивился Владимир. — Рыбой, что ли?

— Что добыли, тем и торгуют.

Владимир задумался на мгновение — и рассмеялся.

— Совсем я здесь, на юге, поглупел, — сказал он. — Забыл уж, как в вики ходят. Значит, Олав теперь — «морской ярл»?

— Скорее «морской конунг».

— Вот как? — Владимир нахмурился было, но потом махнул рукой: — Забудем о нем. Ты мне вот что скажи: наши волыняне от меня запираться не будут? Они ведь мне данью еще ни разу не кланялись. И городки у них крепкие. Если разбивать — много времени потеряем.