Бессонница

— Нет… Рол. — Элен с трудом глотнула, затем попыталась заговорить снова. — Не надо.

— Надо, — возразил Ральф. — И я сделаю это.

Тотчас в ее здоровом глазу он увидел страх и — ни тени безразличия. — Нет, — с трудом выдавила из себя Элен. — Пожалуйста, Ральф, не надо.

— Женщина смотрела мимо него, снова протягивая руки. Покорное, умоляющее выражение ее убитого горем лица навеяло на Ральфа ужас и уныние.

— Ральф? — окликнула его Сью. — Она хочет взять ребенка.

— Я и сам вижу. Отдай ей Натали.

Сью передала малютку Элен, и Натали — теперь ей было чуть больше года — обвила ручонкой шею матери, уткнувшись лицом в ее плечо. Элен поцеловала дочь в макушку. Было видно, что движение губ причинило ей боль, но она повторила это снова. И снова. Глядя сверху на голову Элен, Ральф увидел засохшую кровь, напоминавшую разводы грязи. Он почувствовал, как в нем вновь закипает гнев. — Это сделал Эд, правда? — спросил он. Конечно, кто же еще — разве стала бы она нажимать отбой при его попытке вызвать полицию, если бы ее чуть не до полусмерти избил незнакомец? — но спросить было необходимо.

— Да, — прошептала она едва слышно. Ответ, частично приглушенный облачком волос девчушки. — Да, это сделал Эд. Но не надо звонить в полицию.

— Теперь Элен смотрела на Ральфа снизу вверх, в здоровом глазу отражались страдание и ужас. — Умоляю, не звони в полицию, Ральф. Я не могу подумать даже, что отца Натали будут судить за… За… Элен разрыдалась. Натали, удивленно взглянув на мать, присоединилась к ней.

7

— Ральф? — с сомнением в голосе окликнул его Мак-Говерн. — Может, дать ей тиленол или что-нибудь в этом роде?

— Лучше не надо, — ответил он. — Мы же не знаем, каково ее состояние и как сильно она пострадала. — Ральф перевел взгляд на витрину, не желая видеть происходящее снаружи, надеясь ничего не увидеть, и все равно увидел: алчные лица, облепившие стекло. Некоторые, чтобы было лучше видно, прикрывали лицо с боков ладонями.

— И что же нам теперь делать? — поинтересовалась Сью. Она смотрела на зевак, нервно теребя форменный передник продавщицы. — Если компания узнает, что я закрыла дверь во время рабочего дня, я наверняка потеряю место. Элен тронула Ральфа за руку.

— Пожалуйста, Ральф, — повторила она, только вот сквозь распухшие губы у нее прозвучало: «Поталста, Рафф». — Не звони никому.

Ральф неуверенно взглянул на Элен. За свою жизнь он насмотрелся на женщин с синяками, видал и таких (хотя и немногих, если говорить честно), которые были избиты еще сильнее, чем Элен. Однако не всегда это выглядело так зловеще. Ментальность и нравственные устои Ральфа сформировались еще в то время, когда считалось, что все происходящее между мужем и женой за вратами супружества касается только двоих, даже если мужчины дают волю рукам, а женщины — острому языку. Попытка заставить человека изменить свое поведение, вмешиваясь в его дела — даже с самыми лучшими намерениями, — неминуемо превратит вас из друга в заклятого врага.

Но затем Ральф вспомнил, как Элен несла Натали: небрежно прижав к бедру, словно связку учебников. Если бы она уронила ребенка, пересекая улицу, то даже не заметила бы этого; Ральф считал, что лишь безотчетный инстинкт заставил Элен взять ребенка с собой. Женщина не хотела оставлять дочь с человеком, избившим ее настолько жестоко, что теперь она смотрела только одним глазом и говорила, превращая слова в кашу.

Подумал он и о другом — о том, что имело отношение ко времени, последовавшем за смертью Кэролайн. Ральф тогда поразился глубине и силе своего горя — в конце концов, ее кончина не была неожиданной; он считал, что испытал всю горечь утраты еще при жизни Кэролайн — тяжелая скорбь помешала ему сделать последние необходимые приготовления. Конечно, он позвонил в похоронную контору Брукингса и Смита, но именно Элен помогла ему написать некролог и поместила его в «Дерри ньюс», это она помогла ему выбрать гроб (Мак-Говерн, не переносивший вида смерти и всего связанного с ней, в те дни старался не попадаться ему на глаза), именно Элен посоветовала Ральфу купить траурный венок — на ленте была надпись «Любимой жене». И уж не кто иной, как Элен, организовала небольшой поминальный ужин сразу после похорон, заказав сэндвичи, напитки и пиво в «Красном яблоке».

Все это сделала Элен, когда сам Ральф оказался не в состоянии заниматься подобными хлопотами. Разве не обязан он отплатить за сделанное ею добро добром, даже если сейчас она и не воспринимает его действия как добро?