Бессонница

Зеленый туман был здесь, и все ауры были здесь, и…

— И они по-прежнему здесь, — закончил Ральф, не зная, радоваться ли ему твердой уверенности, прозвучавшей в его голосе, или печалиться.

«А почему бы тебе пока не оставить все как есть, любимый?»

Мысль его, голос Кэролайн, отличный совет.

Ральф закрыл дверь и отправился к Старым Клячам Дерри.

Глава седьмая

1

Когда второго октября Ральф подходил к своему дому с парой вестернов Элмера Келтона в руках, на крыльце он увидел посетителя, тоже с книгой.

Тот, однако, не читал; он мечтательно смотрел, как неугомонный теплый ветер собирает урожай оранжево-золотых листьев с дубов и трех еще не облетевших тополей на противоположной стороне Гаррис-авеню.

Ральф подошел ближе. Тонкие седые волосы мужчины, сидящего на крыльце, ерошил ветерок, верхняя часть туловища плавно переходила в живот и бедра.

Его узкая фигура с тощей шеей, впалой грудью и длинными, тонкими ногами, обтянутыми старыми зелеными фланелевыми брюками, походила на цилиндр. Даже на расстоянии ста пятидесяти ярдов не оставалось ни малейшего сомнения, кто этот посетитель: конечно, Дорренс Марстеллар.

Вздохнув, Ральф Робертс прошел оставшееся расстояние. Дорренс, словно загипнотизированный видом ярких, срываемых ветром листьев, и бровью не повел, пока на него не упала тень Ральфа. Тотчас старик обернулся, склонив седую голову набок, и улыбнулся своей милой, странно волнующей улыбкой. Фэй Чепин, Дон Визи и некоторые другие старожилы с площадки для пикников (перебирающиеся в биллиардную на Джексон-стрит с наступлением холодов), считали эту улыбку еще одним подтверждением того, что старина Дор, несмотря на неизменную книжку стихов в руках, совсем выжил из ума. Дон Визи завел обыкновение называть Дорренса Вождем Тупоголовых, а Фэй как-то поведал Ральфу, что он, Фэй, не будет удивлен, если старина Дор прожил уже два раза по девяносто. "Люди, у которых не хватает мебели на верхнем этаже, всегда живут дольше других, — пояснил он. — Им ведь не о чем беспокоиться.

Поэтому у них и давление нормальное, и с сердцем все в порядке".

Ральф, однако, сомневался в справедливости подобного высказывания. По его мнению, добродушная улыбка вовсе не делала старика похожим на умалишенного; она придавала ему какой-то неземной и в то же время всезнающий вид… Этакого провинциального Мерлина <Мерлин — волшебник из кельтского эпоса о Короле Артуре.>. Но, несмотря на все сказанное, в этот день Ральф вполне мог бы обойтись без визита старика. Сегодня утром он установил новый рекорд, проснувшись в 1:58, и чувствовал себя совершенно разбитым. Он желал только одного: сесть в свое кресло и, прихлебывая кофе, попытаться углубиться в один из вестернов, приобретенных им в центре.

Позже, возможно, попытаться вздремнуть.

— Привет, — произнес Дорренс. Книга, которую он держал, называлась «Кладбищенские ночи», написал ее Стивен Добинс.

— Привет, Дор, — откликнулся Ральф. — Интересная книга?

Дорренс взглянул на книгу так, будто вообще забыл о ней, затем, улыбнувшись, кивнул:

— Да, очень. Он пишет стихи, напоминающие рассказы. Мне это не всегда нравится, но читать занимательно.

— Отлично. Слушай, Дор, я очень рад тебя видеть, но прогулка совсем меня измотала, так что, может, нам лучше встретиться в другой…

— О, ничего, ничего, — поднимаясь, произнес Дор. От него исходил слабый аромат корицы, всегда ассоциировавшийся в сознании Ральфа с египетскими мумиями, которых он видел в музее. На лице старика морщин почти не было, кроме гусиных лапок в уголках глаз, но его возраст не вызывал ни малейшего сомнения (и несколько пугал): голубые глаза выцвели, приобретя водянисто-серый оттенок апрельского неба, а чистая кожа словно просвечивала, что напомнило Ральфу тонкую кожу Натали. Губы его, почти фиолетового оттенка, никогда не смыкались. Когда Дор говорил, они издавали негромкий чмокающий звук. — Все нормально, я пришел к тебе не с визитом, а передать послание.

— Какое послание? От кого?

— Я не знаю, от кого, — ответил Дор, окинув Ральфа красноречивым взглядом, говорящим, что Ральф либо притворяется, либо валяет дурака. — Я не вмешиваюсь в дела Лонг-таймеров. То же самое я советовал и тебе, разве ты не помнишь?

Ральф действительно что-то помнил, но что именно? Да это его и не интересовало. Он устал, к тому же выслушал целую речь о Сьюзен Дэй от Хэма Дейвенпорта, пытавшегося обратить Ральфа в свою веру. У него не было ни малейшего желания в довершение ко всему вести философские беседы с Дорренсом Марстелларом, несмотря на всю прелесть субботнего утра.