Дьявол зимой

Себастьян постарался сохранить спокойствие, хотя внутри у него все кипело от смеси вожделения и досады.

– Я не собираюсь извиняться за свое прошлое. Мужчина просто обязан иметь некоторый опыт.

– Судя по тому, что я слышала, твоего опыта хватило бы на десятерых.

– Почему это тебя так волнует?

– Потому что... ты напоминаешь мне кобеля, который рыщет по всем подворотням, выпрашивая объедки. Я не хочу быть очередной подворотней. Вся твоя жизнь доказывает, что ты не способен хранить верность одной женщине.

– То, что я не пытался этого делать, еще не значит, что я не способен на это. Я просто не хотел. И я не нуждаюсь в нравоучениях такой чопорной сучки, как ты.

При слове «сучка» Эви напряглась.

– Я попросила бы тебя не употреблять бранных выражений.

– Вполне подходящее выражение, если речь пошла о кобелях, – огрызнулся Себастьян. – Кстати, в моем случае это сравнение совершенно неуместно. К твоему сведению, это женщины гоняются за мной, а не наоборот.

– Тогда можешь отправляться к одной из них.

– О, я так и сделаю, – свирепо отозвался он. – Когда мы вернемся в Лондон, я пущусь во все тяжкие и не успокоюсь, пока очередная оргия не закончится арестом всех участников. Но пока... неужели ты действительно полагаешь, что мы сможем спать в одной постели, целомудренные, как парочка монашек на каникулах?

– Для меня это не составит труда, – заявила Эви, сознавая, что наносит ему смертельное оскорбление.

В его взгляде полыхнул такой огонь, что она бы не удивилась, если бы он воспламенил постельное белье. Пробормотав длинное ругательство, значительно расширившее ее познания в богохульстве, Себастьян уронил полотенце и шагнул к лампе, чтобы потушить ее. Перехватив смущенный взгляд Эви, устремленный на его возбужденное естество, он криво усмехнулся.

– Не обращай внимания, – буркнул он, забравшись в постель. – У меня есть все основания ожидать, что отныне твоя близость будет действовать на мои интимные органы как продолжительное купание в сибирском озере.

Глава 7

Дожди наконец прекратились, и погода заметно улучшилась. Однако потепление за стенками кареты не устранило холодок, установившийся между новобрачными. Хотя Себастьян продолжал следить за тем, чтобы керамическая грелка оставалась теплой, он больше не предлагал Эви уютно свернуться в его объятиях или подремать у него на груди. Чем больше она узнавала его, тем больше убеждалась, что близость между ними приведет к катастрофе. Себастьян был опасен для нее во многих отношениях, о которых он даже не догадывался.

Эви утешала себя мыслью, что по прибытии в Лондон они расстанутся. Она остановится в клубе, а он вернется к себе домой, к привычным занятиям, пока не получит известие о смерти отца. К тому времени он, наверное, продаст клуб и воспользуется вырученными деньгами и остатками ее наследства, чтобы пополнить оскудевшие семейные закрома.

Мысль о продаже клуба, который был всем для ее отца, опечалила Эви. Хотя, конечно, это самое разумное решение. Не каждому дано успешно управлять игорным бизнесом. Владелец клуба должен обладать определенным магнетизмом, чтобы завлечь людей в свое заведение, и знанием человеческой натуры, чтобы найти способы заставить их расстаться с деньгами. Не говоря уже о деловом чутье, без которого невозможно выгодно вложить полученную прибыль.

Если первыми двумя качествами Айво Дженнер все же обладал, хоть и умеренно, то третьего был начисто лишен. Несколько лет назад он потерял целое состояние в Ньюмаркете, поддавшись на старости лет на уговоры сладкоречивых мошенников, каких полно в мире скачек. К счастью, клуб приносил столько денег, что он смог легко возместить даже такую крупную потерю.

Ядовитая реплика Себастьяна, назвавшего клуб Дженнера второразрядным заведением, была верна лишь отчасти. Со слов отца Эви знала, что клуб при всей его доходности так и не достиг высот, к которым стремился Айво Дженнер. Ему хотелось сравняться со знаменитым клубом Крейвена, который сгорел дотла много лет назад. Однако у Дженнера не было ни таланта, ни дьявольского обаяния Дерека Крейвена. Поговаривали, будто Крейвен выиграл деньги целого поколения англичан. А тот факт, что он ушел со сцены в зените своей славы, окончательно сделал его легендарной фигурой в глазах светского общества.

И если Дженнеру было далеко до Крейвена, то отнюдь не из-за недостатка стараний. Он начал с того, что перенес свой клуб с Ковент-Гарден на Кинг-стрит. В те времена это был ничем не примечательный проезд, ведущий в престижный район, где располагались модные лавки и роскошные резиденции. Выкупив большую часть улицы, Дженнер построил несколько домов, включая внушительное здание для клуба, и объявил о самых высоких ставках в Лондоне. В результате все, кто хотел играть по-крупному, шли к Дженнеру.