Том 6. Третий лишний

Сегодняшний флот перестал быть подходящим бульоном для выращивания микроба особых отношений.

Канадский литературовед Роберт Филмус озарился идеей сложить из наиболее занятных черт характеров ученых — героев литературных произведений «модель» современного Фауста, то есть ученого, который в поисках демонической власти над внешним миром освобождает заключенные в нем сатанинские импульсы и передает затем свою собственную судьбу в распоряжение дьяволу. Главное достоинство работы, сделанной Филмусом, заключается в том, что он прослеживает четко наметившуюся в современной литературе тенденцию — НЕ изображать ученого традиционным рассеянным гением-ребенком, который всецело погружен в свои умозрительные наблюдения и близоруко и добродушно щурится на каверзы окружающей действительности. Из литературы почти изгнан образ Паганеля. От него в лучшем случае осталась оболочка, маскирующая бесстрастного наблюдателя, расчетливого, как компьютер, негодяя и антигуманного рационалиста.

Профессор-фотоаналитик, американский швейцарец, математик, прилетевший из США по приглашению адвоката Стивса, полностью подходил под модель Роберта Филмуса. Получая по тысяче долларов в сутки за попытки проанализировать фотографии столкновения с целью установить курс и координаты судов в момент аварии, профессор очень далеко отошел от образа Паганеля. На второй день по прибытии в Ванкувер ученый встретил в отеле очаровательную красотку. Пятидесятилетняя душа профессора, проданная дьяволу, полностью сохранила юношескую страстность. Ученый аналитик запил горькую и закрутил командировочную любовь на полную катушку. Однако попытку анализа фотографии он все-таки успел предпринять…

Курсограмма была сфотографирована и увеличена в пятьдесят, двадцать пять, десять раз. Правда, линия, оставленная самописцем, увеличивалась в соответственное количество раз, и потому особого эффекта наглядности такое увеличение не принесло. Стивс, войдя в азарт, хотел потребовать фотографии в каких-нибудь особых лучах, которые не реагировали бы на чернила самописцев, а только на след механического повреждения бумаги курсограммы кончиком пера. Но хладнокровный Смит отсоветовал тратить лишние деньги.

Капитан согласился со Стивсом.

Когда-то он был, может быть, человеком и моряком, у которого чувство эксперимента было сильнее чувства опасности и интуитивного стремления к риску, но это было в ранней молодости. И давно прошло. Осталось умение угадывать эти черты в других, особенно в подчиненных, и тогда опасаться всех тех, кто способен не опасаться. Он отчетливо сознавал, что по-настоящему проник в профессию только к концу четвертого десятка и двадцатичетырехлетнего близкого знакомства с морской работой. С удивлением и даже запоздалым страхом он оборачивался к своим прежним решениям, которые, как он уверен был теперь, не приводили к катастрофам только из-за невероятно удачного стечения обстоятельств.

7

В один из дней суда среди зрителей почудилось знакомое лицо. Оказался Юра Солоницын. На процесс часто заходили советские моряки с тех судов, которые оказывались в Ванкувере. Солоницын командовал теплоходом «Новиков-Прибой». «Новикова» в Югославии принимал на верфи в Пуле Хаустов. «Есенин» и «Новиков» были систер-шипами.

Юра Солоницын был маленького роста, очень толст, рыж и обычно весел.

В перерыве они встретились. Солоницын выглядел плохо. Шутить не стал. Выразил сожаление и сразу сообщил, что сам только что столкнулся с японцем в Симоносекском проливе. Столкновение скользящее, убытки чепуховые, но факт есть факт, его, конечно, снимут с капитанства, ну а талон проткнут — это уж как пить дать.

Хаустов знал этот пролив, ходил там много раз. Весь пролив следовало проходить на главной циркуляции, держа руль десять градусов лево; нет ни одной секунды, когда судно могло бы выровняться и полежать на прямой…

Хаустов представил Солоницына своим адвокатам, сказал, что «Новиков» и «Есенин» систер-шипы и раньше он командовал «Новиковым».

Смит и Стивс переглянулись.

— Когда и куда отправляется мистер Солоницын из Ванкувера? — спросил Смит.

«Новиков» через несколько часов снимался на Нью-Вестминстер, там должен был грузиться целлюлозой и следовать обратно в Японию. Адвокаты спросили, можно ли им дойти до Нью-Вестминстера на «Новикове». Они хотели проиграть на систер-шипе курсы и повороты, которыми следовал через пролив Актив-Пасс «Есенин», и снять копию его курсограммы.