59  

И вот все чаще начинаю я встречать на судах людей, которые, болезненно воспринимая возрастающие сложности, запутанности, противоречивости, даже алогичности современного бытия и морского производства, тихо, спокойно, сознательно решают не тратить сил на попытки борьбы с хаотичностью, на преодоление глобальных сложностей производства. Такие особы еще в четвертых штурманах теряют желание стать капитаном, замыкаются в себе, обживаются в себе, научаются использовать абсолютное знание своего уголка, то есть плюют на карьеру. (Здесь о хорошем карьеризме, о желании так проникнуть в сложность общественной жизни, производства, чтобы иметь моральное право брать на себя все большую ответственность за жизни и смерти других.) Ясное дело, такие особы сохраняют больше нервных клеток, нежели капитан плавбазы или капитан флагмана космического флота «Академик Королев», ибо сводят свою ответственность за других до минимума. И «законников» все чаще встречаю. На таких наталкивался, что всякие знаменитые Плеваки могли бы только от зависти облизываться — так они законное дышло в свою выгоду выворачивают. И таких, которые головы ни разу против течения не повернули, даже под одеялом…

Итак, в африканском рассвете не звучали мне нынче никакие тамтамы, не шелестели баобабы и не будили никаких барабанов на площадях моего прошлого.

Я просто раздумывал о пенсионных делах и листал англо-французский словарь, готовясь к встрече с Пуэнт-Нуаром. Франко-русского у нас не было, а говорят здесь по-французски — торговцы сувенирами, естественно, а не феллахи.

Юра заглянул в словарик:

— Начали с первой страницы, старина? Молодец! Осталось двадцать четыре тысячи девятьсот девять слов. Только не запейте! Итак: абажур, аборт, абортарий…

Заигрывает? Или хочет в присутствии штурманов лишний раз подчеркнуть мое плохое знание языков?

— Нет, нет, Юрий Иванович, — говорю я. — Никогда не желал стать полиглотом. Вот сейчас, например, на судах многие ударились в изучение языков. И уже не ради процентной надбавки к зарплате. Нервишки, тоска, одиночество… А начнешь зубрить по пятьдесят слов латыни, например, и сразу у тебя нервы как у гимназиста. Плюс мозг отдыхает: не требуется при изучении ирокезского, например, языка философических раздумий — а оно и к лучшему!

— Гляжу, Виктор Викторович, вы не только своих читателей за носы водите, но и самого себя тоже, — сказал Юра, убрал свой персональный бинокль в ящик и приказал: — Старпом! Начинайте уклонение от противника, следующего значительно меньшим ходом, нежели мы!

— Вы имеете в виду феллаха!.. Лево пять по компасу! — скомандовал на руль Мышкеев.

Здесь юмор заключается в том, что если употребляются слова «уклонение от противника», а противник ваш — божья коровка или майский жук, следующие, естественно, ходом, который значительно меньше вашего, то вся эта белиберда невольно вызывает у любого судоводителя улыбку. Ведь каждый прошел сотни тренировок, сборов, экзаменов, когда надо решать тяжкую, а иногда безнадежную задачу уклонения от противника, который следует значительно более быстро и несет тебе, если не решишь задачу на уклонение, обыкновенную гибель.

— Сколько вы думаете простоять в Пуэнт-Нуаре? — спросил я бывшего товарища.

— Как вода потечет, — ответил он и ушел из рубки.

Тут дело в том, что развивающиеся страны часто имеют плохо оборудованные порты. В справочнике прочитаешь, что пресная вода на таком-то причале поступает на суда по стольку-то тонн, а на деле окажется, что вместо нормального шланга и мощного напора будут кишка в палец толщиной и напор меньше, чем в вашем кухонном кране. Так что в капитанских словах ничего особо уничижительного для меня не было, но… Но если в этих путевых заметках будет куда больше пропусков, умолчаний, скороговорки и неточностей, нежели обычно у меня бывает, то не только от лени моей при ведении дневничка, но и по вине сукина сына Юрия Ивановича Ямкина, который часто вообще меня не информирует о, так сказять, стратегической, общей обстановке вокруг судна. А за каждую неточность потом приходится платить своей шкурой. И вот этого я Юре не забуду никогда. Ведь он даже не дал мне возможности побывать в Мирном!

Алла Пугачева продолжает по двадцать раз в сутки орать: «Прочь тревоги! Прочь сомненья! Вновь стою на этой сцене…»

Глава десятая

Замкнули круг в Лас-Пальмасе на Канарах.

  59  
×
×