Том 6. Третий лишний

То есть по примеру Тургенева «в ужасе закрыл глаза».

Потом, конечно, совестно стало. Достоевский вспомнился, его «видеть все, что касается человека, все положения его жизни», его присутствие на казнях Ищутина (вероятное) и точное на повешении Млодецкого — опять Семеновский плац, там теперь Грибоедов и метро «Пушкинское», а от Семеновской церкви, купола которой мелькнули Достоевскому предсмертным видением, рожки да ножки остались, ясное дело… Из «высших нравственных причин» Федор Михайлович обрекал себя на потрясения лицезрением смерти — «смирись, гордый человек» и в этом вопросе.

Командир «Дианы», удравший от англичан возле Доброй Надежды, Василий Михайлович Головнин завещал нам торжественные и гордые слова: «Ежели мореходец, находясь на службе, претерпевает кораблекрушение и погибает, то он умирает за Отечество, обороняясь до конца против стихий, и имеет полное право наравне с убиенными воинами на соболезнование и почтение его памяти от соотчичей».

И от всего этого тяжкая тяжесть писательской ответственности опять начала угнетать душу и совесть.

Боже, сколько смятения перед новой работой, как я, чувствуя короткость остающегося времени, понимаю, что нельзя больше топтаться на уже обжитом Рубиконе. Надо переступать или, если это невозможно, просто молчать; и зарубить себе на носу слова Твардовского, записанные на клочке бумаги, никуда при жизни не вставленные: Так, как хочу, — не умею. Так, как могу, — не хочу…

Какие мучительные растерянные метания. То решаешь вернуться к себе раннему, к первым своим выдуманным рассказам, переписать все, выкинуть тысячи пустых страниц, смонтировать в одной книге, отдать этой работе оставшуюся жизнь, и тогда, мол, автоматически получится грамм радия — только не влезать больше ни во что новое! Но и то понимаешь, что даже просто перечитать все написанное от начала до конца ни воли, ни терпения не хватит. И тогда вдруг опять возвращается мысль о семейной хронике. Начать, предположим, с рождения матери — 1893 год. Но это сколько же надо в архивах просидеть, чтобы в дух конца прошлого века проникнуть, а затем через все войны, революции… оторопь берет: не хватит уже на такую огромную работу.

Но и то известно, что большая цель порождает новые силы и продлевает жизнь даже смертельно больным подвижникам большой цели, и они, как правило, успевают достичь ее, наперекор даже законам природы, и умирают, поставив наперекор всему здравомыслию точку…

А кто-то все шепчет: «Ты должен просто рассказывать только то, что знают немногие, а ты видел!»

А тогда что остается?

В море идти за «Ледовыми брызгами».

1980–1983

СТОЛКНОВЕНИЕ В ПРОЛИВЕ АКТИВ-ПАСС

Все равны, но некоторые более равны, чем другие.

Английская поговорка, которую я первый раз услышал от Н. Г. Хаустова

Часть I

Катастрофа

1

Теплоход «Сергей Есенин» вышел из Владивостока на Японию в понедельник 13 июля 1970 года под командованием капитана Николая Гавриловича Хаустова.

Судно находилось в хорошем техническом состоянии, согласно правилам снабжено, полностью укомплектовано экипажем.

Николай Гаврилович Хаустов, капитан дальнего плавания. 1929 года рождения.

С 1945 года учился в школе речных юнг, затем окончил среднее мореходное училище в Ростове-на-Дону в 1950 году.

До 1955 года плавал последовательно 3-м, 2-м, старшим помощником капитана.

С 1958 года капитан пятитысячного сухогруза «Серпухов». С 1965-го по 1968-й — капитан пассажирского теплохода «Русь», бывший «Кордильера» (12500 БРТ, 850 пассажиров, 4000 тонн груза).

С 1968-го по 1970-й капитан т/х «Новиков-Прибой» (11 200 БРТ).

В период с 1960-го по 1965-й заочно окончил Владивостокское высшее инженерное морское училище и специальные курсы по использованию радиолокации.

С мая 1970 года капитан-наставник Дальневосточного морского пароходства.

В рейс на «Сергее Есенине» был послан для подмены заболевшего капитана, а также для личного знакомства с линией Япония — Канада.

Первый порт захода — Хирахата, второй — Кобе, третий — Иокогама.

Приход в Хирахату утром 15 июля, снялись из Иокогамы 23 июля, имея на борту 3750 тонн груза — стальной прокат, химикалии, автомобили.

Порты назначения — Ванкувер и Нью-Вестминстер, Канада.