Советские танки в бою. От Т-26 до ИС-2

Возможно ли было добиться аналогичных характеристику БТ-7? Отчасти да. Скажем, увеличить толщину лобовой брони до 30 мм. Это не повлекло бы за собой уж очень значительного увеличения массы машины. К тому же имелась возможность компенсировать ее рост за счет усиления пружин подвески. Вопреки традиционному мнению отказ от колесного движителя тут мало что давал. Масса и габариты его привода не столь значительны, как это принято считать. Однако его демонтаж накануне войны, а за это дело взялись бы дружно во всех танковых частях сразу по получении соответствующей директивы, привел бы к выходу из строя вообще всех танков БТ. Да и осуществить это было лояльно трудно — не следует забывать, что корпус гитары одновременно выполнял роль балансира ведущего колеса колесного хода. Так что считать колесный движитель недостатком танка БТ-7 нельзя, так же как и наличие карбюраторного двигателя, поскольку на Pz.III стоял аналогичный мотор. Действительно неустранимых недостатков насчитывалось два — очень плохие приборы наблюдения и экипаж из трех человек, не позволявший добиться разделения функций. Хорошие приборы наблюдения у нас появились только в 1943 году, после копирования английского МК-4. Что же касается экипажа, то его увеличению мешал ограниченный объем боевого отделения и небольшой диаметр башенного погона в свету. БТ-7 вообще был неширок, а боевое отделение еще и дополнительно суживалось за счет двойного борта. По другим показателям — вооружению и маневренности — Pz.III никаких преимуществ перед «семеркой» не имел.

^{Блокадный Ленинград. Танки БТ-5 направляются на фронт по проспекту Володарского. 1943 год}

Следует подчеркнуть, что аналогичным превосходством по сравнению с БТ-7 обладал и немецкий танк Pz.IV. Двум другим наиболее массовым боевым машинам Вермахта — Pz.II и 38(t) — БТ-7 вообще почти не уступал (лишь часть этих танков имела лобовую броню 30–50 мм).

Все вышесказанное, казалось бы, однозначно диктовало для менее защищенного БТ-7 соответствующую тактику действий — ведение огневого боя из засад, с использованием естественных и искусственных укрытий, которые давали возможность снизить вероятность попадания вражеских снарядов и одновременно позволяли подпустить танки противника поближе, на дистанцию, когда от 45-мм снаряда не спасла бы уже и 30-мм броня. Однако к тактике танковых засад у нас перешли только осенью 1941 года — после того как были выбиты 90 % наших танков. Почему же не раньше? Да потому, что боевой устав предусматривал для танковых частей только один вид боя, как в наступлении, так и в обороне — атаку. Стрельба с места в обороне допускалась в исключительно редких случаях.

^{БТ-7 на параде в честь победы над Японией в г. Ворошилов-Уссурийский. 16 сентября 1945 года}

Подводя итог сказанному, можно утверждать — в июне 1941 года БТ-7 (особенно машины выпуска 1937 года и после) не являлся устаревшим танком. Из трех основных оценочных параметров — вооружения, маневренности и броневой защите — он уступал немецким танкам (и то не всем) только по последнему. Факты боевого применения танков БТ-7 летом и осенью 1941 года дают основания утверждать, что при грамотной тактике использования и хорошей подготовке экипажа он мог успешно противостоять немецким танкам всех типов. За пять лет серийного производства конструкцию БТ-7 достаточно хорошо отработали. Вполне удовлетворительной была и техническая надежность танка в условиях нормальной эксплуатации.

Многобашенные танки

Классы средних и тяжелых танков в Красной Армии в предвоенные годы были представлены многобашенными боевыми машинами Т-28 и Т-35. Следует подчеркнуть, что наибольший вклад в создание многобашенных танков внесли именно советские конструкторы, а СССР был единственной страной в мире, где такие танки производились серийно, причем в заметных количествах.

Проектирование обеих машин началось практически одновременно и велось параллельно КБ ВОАО под руководством С. А. Гинзбурга и КБ АВО-5, возглавляемым Н. В. Барыковым.

Первое заключило с УММ РККА договор на разработку проекта и постройку к 1 мая 1932 года 16-тонного танка Т-28, а второе получило задание к 1 августа 1932 года разработать и построить новый 35-тонный танк прорыва. Вскоре обе конструкторских организации были реорганизованы, на их основе был создан Опытно-конструкторский механический отдел (ОКМО) завода «Большевик» в Ленинграде. Возглавил ОКМО Н. В. Барыков.