Извлечение троих

Из-за «Кефлекса» у Роланда начались проблемы с кишечником, и он знал, что Эдди это тревожит, но все наладилось, когда они стали есть травы.

Наконец они добрались до настоящих лесов, и грохот морского прибоя превратился уже в глухой гул и доносился до них теперь только тогда, когда ветер дул с той стороны.

И теперь еще… мясо.

3

Стрелок подошел к оленю и попробовал выпотрошить его, зажав нож между мизинцем и безымянным пальцем правой руки. Ничего у него не вышло. Пальцы еще не набрали силу. Переложив нож в левую — не такую ловкую — руку, он кое-как исхитрился вспороть оленю брюхо. Из-под ножа брызнула горячая кровь. Так и надо: если ее не выпустить сразу, то она свернется и мясо испортится… но разрез все равно получился не самым удачным. Какой-нибудь юнец, еле справляющийся с тошнотой, и то сделал бы лучше.

Тебе надо учиться, теперь тебе многому надо будет учиться,— мысленно обратился он к своей левой руке и приготовился сделать второй разрез, глубже.

Две коричневые руки взялись за его руку и мягко отобрали нож.

Роланд оглянулся.

— Давай я, — сказал Сюзанна.

— А прежде тебе приходилось?

— Нет, но ты мне подскажешь, как.

— Хорошо.

— Мясо, — сказала она и улыбнулась ему.

— Да, — он улыбнулся в ответ. — Мясо.

— Что случилось? — окликнул их Эдди. — Я слышал выстрел.

— Идет подготовка к Дню Благодарения! — выкрикнула она в ответ. — Иди помогай!

В тот день они отужинали прямо по-королевски, а потом стрелок уснул и, засыпая, глядел на звезды, ощущая свежую прохладу горного воздуха, и думал о том, что за все эти годы, которым нет счета, он впервые так близок к удовлетворению и покою.

Он заснул. И был ему сон.

4

Башня. Темная Башня.

Она стояла у самого горизонта посреди безбрежной равнины, открашенной в цвет крови неистовыми лучами заходящего солнца, которое умирало. Он, конечно, не мог разглядеть лестницы, что поднималась спиралью к самому шпилю внутри ее кирпичной громады, но зато различал ряд окон, идущих вдоль лестницы, а в окнах ему виделись призраки тех людей, которых он знал когда-то. Они поднимались по лестнице вверх, все выше и выше, а сухой мертвый ветер доносил до него голоса. Они звали его.

Роланд… иди к нам… Роланд… иди к нам… иди к нам…иди к нам…

— Я иду, — прошептал он и проснулся, поднявшись рывком, обливаясь потом и весь сотрясаясь дрожью, как будто его лихорадка вернулась опять.

— Роланд?

Эдди.

— Да.

— Плохой сон?

— Плохой. Или, может, хороший. Непонятный. Темный.

— Башня?

— Да.

Они оба покосились на Сюзанну, но она безмятежно спала. Когда-то жила одна женщина, ее звали Одетта Сюзанна Холмс, потом появилась другая — Детта Сюзанна Уокер. Теперь стала третья: Сюзанна Дин.

Роланд любил ее. За то, что она всегда будет сражаться и никогда не отступится, не подведет. Но он боялся за нее, потому что знал: если так будет нужно, он пожертвует ею — и Эдди тоже, — без долгих раздумий и без оглядки.

Ради Башни.

Этой Богом проклятой Башни.

— Пора выпить таблетку, — прервал его мрачные размышления Эдди.

— Они мне уже надоели.

— Заткнись и глотай.

Роланд проглотил таблетку, запив ее холодной водой, а потом вдруг рыгнул. Но это нормальное. Это от мяса.

— Ты, вообще, знаешь, куда мы идем? — спросил Эдди.

— К Башне.

— А, ну да, — сказал Эдди. — Это знаешь, чего мне напоминает? Как какой-нибудь дурень из Техаса надумал съездить в городок «Задницу Засвербило», что в штате Аляска, только карты дорог у него нет, и что туда ходит, он тоже не знает. Где она, твоя Башня? В каком направлении?

— Подай мне мой кошель.

Эдди пошел за сумкой. Сюзанна зашевелилась, и Эдди замер на месте, в отблесках догорающих угольков от костра алые пятна и темные тени легли на его лицо. Как только Сюзанна затихла, он снова подсел к Роланду.

Роланд порылся в сумке, которая заметно потяжелела от патронов, добытых в том, другом мире. Долго искать не пришлось: немного у него осталось от прежней жизни.

Челюстная кость.

Челюсть человека в черном.

— Мы задержимся здесь ненадолго, — сказал он Эдди, — и я скоро поправлюсь.

— А ты узнаешь, когда поправишься?

Роланд чуть улыбнулся. Его уже не трясло, прохладный ночной ветерок высушил пот. Но перед мысленным взором его по-прежнему проплывали туманные образы: рыцари и друзья, прежние возлюбленные и враги, идущие вверх по спиральной лестнице, — промелькнут на миг в окнах и вдруг исчезнут. И еще Роланд по-прежнему видел тень Башни, в которой они были заключены: долгая черная тень, протянувшаяся по кровавой равнине смерти и безжалостного суда.