Трон императора

– В искусстве? – Люг поставил бокал на шелк скатерти, чтобы подцепить ножом ломтик копченого угря.– Нет, мой царь! Не в искусстве – в добыче! Мы, сокты, с детства учимся понимать, за что на имперских рынках дают настоящие деньги. Наши земли малы и бедны в сравнении с великолепием Империй. А Яго неугодно, чтобы мы покинули Священные острова и отхватили кусок пожирней. Потому нам только и остается, что стричь тех, кто стрижет вас!

– Меня никто не стрижет! – отрезал Фаргал.

Сокт усмехнулся.

– Так не бывает! – сказал он.– Даже лев достанется гиенам, когда сдохнет!

Он осушил бокал и повертел его в пальцах:

– Послушай! Подари мне его!

– Забирай! – равнодушно отозвался Фаргал.– Почему бы тебе не взглянуть на Игры?

– Желаешь поговорить с послом Эгерина наедине?

– Я желаю немного подумать! Я устал от твоей иронии, Люг!

– Потерпишь, мой царь! Игры? Нет, я люблю другой сорт потасовок! Кстати, не хочешь ли поразмяться? Я был у тебя в оружейной; там не найти меча, на котором не лежал бы слой пыли в палец толщиной!

– Свой меч я ношу с собой! Ты нервничаешь, Люг? Из-за эгеринского посла?

– Нет, мой царь! Из-за этого.– Сокт коснулся браслета с символом Яго на своем запястье.– Со вчерашнего вечера он жжет мою кожу!

Фаргал нахмурился и уже открыл рот, чтобы задать вопрос, но тут появился слуга.

– Благородный Скаэр Станар! – доложил он с поклоном.

– Благородный потрошитель чужих сундуков! – прокомментировал Люг.

– Зови! – велел царь.

Посол Эгерина вошел, поклонился, обежав комнату цепким взглядом. Будто прицениваясь.

– Войди! – пригласил Фаргал.

– Царь позволит мне занять место? – почтительным голосом осведомился Станар.

– Без церемоний! – сказал Фаргал.– Сейчас мой друг Люг попросит подарить ему твою золотую цепь! У него сегодня слабость к эгеринским драгоценностям.

– Почему бы – нет?

Станар с готовностью взялся за украшение.

– Когда царь говорит: «Дай ему!» – усмехнулся сокт,– он подразумевает: «Дай мне!» По этому признаку всегда узнаешь Императора… или менялу. И тот и другой сметают в свои подвалы все, до чего удается дотянуться.

– Но царь Карнагрии – не таков! – Станар бросил внимательный взгляд на Фаргала.

– Просто более ленив! – махнул рукой сокт.– Я предложил ему…

– Довольно! – воскликнул Фаргал с напускным гневом.– Станар! Как ты желал бы развлечься?

– Я? – Посол подумал немного.– Говорят, ты держишь во дворце лучшего поэта и певца Карнагрии!

Фаргал удивленно поднял бровь.

– Он имеет в виду Сурнаш-Гина! – пояснил Люг.– Позови, кстати! Давно хочу отрезать ему уши!

– Только уши?

– У него единственный недостаток, мой царь! Он очень не любит тебя! Но ведь и Йорганкеша, твоего предшественника, он тоже не любил! Да за что вас любить, государи Карнагрии?

Сокт рассмеялся и опрокинул в себя еще одну порцию вина. Он уже был изрядно навеселе.

– Зови Сурнаш-Гина, мой царь! Станару он понравится – у эгерини хороший слух!

– Он немного безумен, мой поэт…– сказал послу Фаргал.

– А я? – снова перебил сокт.– Будь я в своем уме, пил бы сейчас вино у себя дома и не думал, почему уже третий дегустатор царских яств умер за этот год!

– Так серьезно? – спросил Станар.

– Не очень,– ответил Фаргал.– У меня еще есть маги! Я плачу им достаточно, чтобы не беспокоиться о ядах и порче!

– Я точно ненормальный! – заявил Люг.– Будь я нормален, пил бы сейчас хорошее вино и трижды в день развлекался бы с самыми славными девушками и самыми красивыми мальчиками на своем островке! И не размышлял о погрязшей в мерзости Карнагрии!

– По-моему, у меня тоже неплохое вино! – заметил царь.

– Это по-твоему! Ладно,– смягчился сокт.– Пусть придет твой поэт. Но если к его скверному характеру прибавится и скверное искусство, я отрежу ему не только уши!

Фаргал потянулся к бронзовому гонгу.

– Позови Сурнаш-Гина! – приказал он явившемуся прислужнику.

Первый придворный поэт и певец Карнагрии, переживший уже двух Императоров, несмотря на репутацию безумца (или – благодаря ей!), был доставлен парой стражников.

– Я не желаю развлекать тебя, узурпатор! – закричал он еще с порога.– Я буду плясать на твоих похоронах! Услышь меня, Ашшур! Я повеселюсь! О, как я повеселюсь, когда твой труп бросят собакам!