Предмет вожделения № 1

Настроение было отличным. Конечно, еще преждевременно говорить о ключевом слове… Но кое-что – даже не словечко, а что-то совсем маленькое – пару ключевых букв – он точно нащупал.

Валерий Петрович быстро покончил с завтраком.

Побрился, щедро оросил себя французским одеколоном и вышел из квартиры. Чувствовал он себя хорошо – так бывало всегда, когда в делах что-то наклевывалось, – и потому даже выполнил одну из рекомендаций лечащего врача: метров двести в сторону метро шел пешком. И только потом остановил такси.

* * *

Интуиция? Шестое чувство? Внутренний голос?

Или проще – элементарная, «на автомате», осторожность?

Такси опасливо кралось по ухабистому междворовому проезду. Несмотря на раннее утро, у некоторых подъездов уже разминались пивком – «конспиративная» девятиэтажка располагалась в самом что ни на есть обычном, пролетарском районе.

– Вот у этого подъезда остановите, – попросил Ходасевич шофера.

И, прежде чем открыть бумажник, машинально взглянул на окна рабочей квартиры. Третий этаж, потолки невысокие, с его дальнозоркостью все видно прекрасно. А осторожность никогда не повредит.

Занавеска на кухне была сдвинута. Не явно, не на метр, но тем не менее находилась она совсем не в том месте, где Валерий Петрович оставил ее вчера, покидая квартиру. Ошибки быть не могло: ровно посередине окна шла небольшая трещина, и Ходасевич, уходя, всегда задергивал занавеску так, чтобы ее кромка проходила по границе этой самой трещины. Неужели он забыл?.. Нет. Это элементарные меры предосторожности.

– Семьдесят рублей, как договорились, – пробурчал шофер.

Замешательство пассажира он расценил по-своему: небось толстяк по второму кругу торговаться начнет…

– Подожди, командир, – отмахнулся Валера и внимательно, до рези в глазах, впился взглядом в окна квартиры. И увидел: в комнате мелькнула чья-то осторожная тень…

Решение полковник Ходасевич принял мгновенно. Протянул водителю две сотенные бумажки:

– Переигрываем. Трогайся, езжай прямо. Со двора есть еще один выезд.

Голос его, похоже, прозвучал начальственно и грозно. Во всяком случае, шофер послушно газанул и тронулся с места. И, хотя ям на тротуаре меньше не стало, ехал он теперь явно быстрей.

Когда машина подобралась к выезду на улицу, водитель робко спросил:

– Что-то случилось?

Валерий Петрович не ответил. Попросил:

– Слушай, друг… Отвези-ка ты меня обратно.

– Куда – обратно? – не понял шофер.

М-да, соображал он туговато.

– Туда, где я к тебе сел. На Сельскохозяйственную улицу, – терпеливо пояснил Ходасевич.

– Что-то дома забыл? – догадался водитель.

– Считай, что так, – отмахнулся полковник.

Закурил и отвернулся от надоедалы.

Может быть, он перестраховывается? Скорей всего.

Надо бы позвонить, спросить, в чем дело… Но звонить из машины не хотелось. Совсем ни к чему, чтобы водила – вон, ушки на макушке – слушал их разговор с Гараняном. Да и рано еще, зачем зря булгачить человека.. Он позвонит ему из дома.

До Сельскохозяйственной ехали долго.

– В час пик попали, – констатировал водитель. – Надо бы надбавку, за сложные условия…

– Нет сегодня часа пик. Воскресенье, – хмуро откликнулся Ходасевич.

Вымогателей он не любил.

– Где остановить? – пробурчал шофер.

– Там же, где я к тебе сел, – повторил Ходасевич. – Не доезжая до продуктового магазина.

Валерий Петрович прекрасно знал, что от магазина отлично просматривается его двор.

Поднимаясь по ступенькам продуктового, Ходасевич бросил взгляд на свой дом. И сразу увидел ее: черную «Волгу» с тонированными стеклами. Машина стояла точно у его подъезда.

Ходасевич остановился как вкопанный, чем вызвал неприкрытый гнев идущей сзади бабули. Она злобно выкрикнула:

– Чего встал, толстый пень?!

– Простите… – пробормотал Ходасевич.

Бабка – кажется, она ожидала ссоры – взглянула на него удивленно. А Валерий Петрович, галантно пропустив ее в дверь, как мог быстро спустился с магазинного крыльца.

По дороге как раз неторопливо следовало такси.

Ходасевич пропустил его. Поднял руку перед следующей машиной. Попросил:

– До метро.

– Пятьдесят, – гадко ухмыльнулся шофер.

Торговаться времени не было.

* * *

Спускаться в метро Валерий Петрович не стал.

Присел на лавочку в загаженном скверике у станции и достал из внутреннего кармана сотовый телефон.