В плену сомнений

— Потому что я прекрасно тебя знаю. Я знаю, как фанатично ты предан их делу. А потом, ты — друг Риса. Стоит ему только попросить тебя о чем-то, и ты ради него пойдешь на все, что угодно. К тому же он, кажется, работал вместе с тобой после того, как появился в Кармартене?

На сей раз Морган не стал ничего отрицать, а вместо этого крепко обнял девушку за талию.

— С каких это пор мое ремесло стало препятствием нашей любви?

— Но и я не могу рисковать своим местом из-за твоих делишек, — была непреклонна Летиция. — Мне вообще не следовало являться с тобой на это собрание. Просто ужасная глупость с моей стороны!

Морган нежно поцеловал ее в ушко, но Летиция только укоризненно вздохнула.

— О, Морган, ну зачем тебе связываться с ними? Разве ты не можешь порвать с этими людьми?

— Нет, любимая, не могу, — ответил он, проникновенно взглянув ей в глаза. — На самом деле ты и сама этого не хочешь. Если бы я был одним из тех жалких трусов, что прислуживают англичанам, а потом трезвонят повсюду о своих заслугах перед властью, ты бы не полюбила меня.

— А я… я и сейчас не люблю тебя. Не люблю!

Внезапно нахмурившись, Морган рывком притянул к себе Летицию и страстно поцеловал. Наблюдавший за этой сценой Дарси почувствовал, как от гнева кровь ударила ему в лицо. Вот нахал! Какое право он имел так обращаться с Летицией!

Но едва Морган оторвался от ее восхитительных губ, как она подарила ему еще один пылкий поцелуй.

— Ну-ка теперь повтори, что не любишь меня, — улыбнулся он, — и я докажу, что ты врешь.

Летиция, переполняемая тревогой, вновь прижалась к груди молодого человека.

— Где тебе понять, каково любить такого непутевого парня, как ты, который не только рискует сам, но и в придачу навлекает опасность на головы своих друзей?

Бесцеремонность, с коей Морган Пеннант обращался с девушкой, привела Дарси в бешенство. Он изо всех сил напряг свой слух, чтобы расслышать то, что почти прошептал Морган своей подружке.

— Тебе не о чем беспокоиться, любимая. Если все раскроется, мы начнем все сначала, где-нибудь подальше от этих мест, например, в Лондоне или в Америке. Поверь мне, я никогда не позволю, чтобы ты досталась своему падкому до нежностей хозяину. — Морган погладил ее по щеке. — Но помни, никто не узнает о моих делах, если только ты сама не проболтаешься. Кроме Риса, никому не известно, что это я отпечатал брошюры. Никому, даже нашим собратьям по обществу. Так что держи язык за зубами, и я буду в полной безопасности.

— Клянусь, я не скажу никому ни слова! — Она обвила руками шею Моргана. — Но ты обещаешь, что будешь беречь себя?

— Только если ты будешь со мной, — неожиданно серьезно ответил тот. — Я не переживу, если ты достанешься другому.

Взгляд, который она подарила ему, говорил больше, чем ее слова.

— Я же не так глупа… — И, помедлив, вымолвила: — Боже, как я тебя люблю, Морган!

Ответом был его жизнерадостный и беззаботный смех, после чего Летиция тут же оказалась в крепких, полных страсти объятиях Моргана. А Дарси в своем укрытии лишь в бессильной злобе сжимал кулаки, готовый в любую секунду забыть про конспирацию и вцепиться в смазливого печатника.

Однако он сумел сдержать себя, ибо сейчас ему требовалась крайняя осторожность. Открой он им свое присутствие, Летиция наверняка бы приняла сторону своего дружка и тогда уж навеки оказалась бы потеряна для Дарси. Нет, у него есть другой способ, как заполучить то, что ему нужно.

Сперва он узнает все, что возможно, о делишках, которыми занимаются Морган и Рис Воган. А затем уж сумеет позаботиться, чтобы этот малый больше не крутился вокруг Летиции.

Джулиана лежала на кровати, внимательно прислушиваясь к звукам, доносящимся из столовой, к звону серебряных приборов и громкому смеху братьев. Сквозь запертые двери в комнату проникал запах жареной утки, смешанный с пряным ароматом яблочного пирога, приправленного корицей. Изнемогая от голода, Джулиана в отчаянии накрыла голову подушкой.

Без сомнения, столь изощренную пытку придумал отец в отместку жене, сумевшей настоять на том, чтобы физическое наказание для Джулианы было заменено двухнедельным заточением в ее комнате. Одиночество оказалось бы невыносимым, но, к счастью, у Джулианы было припрятано полдюжины книг, немного отвлекавших ее от грустных мыслей. А чтобы довершить ее мучения, отец приказал оставить Джулиану без ужина именно тогда, когда были приготовлены ее самые любимые кушанья.