Варвары

– Все еще не совсем,– признался Коршунов.

– А я вот понемногу начал разбираться,– сказал Черепанов.

– Ну и?..

– Я это, понимаешь, допер, когда сегодня с Травстилой толковал. Который поначалу не знал, как со мной разговаривать… Как бы это сказать… В общем, статуса моего не знал. И ему это мешало. Хотя ему как раз намного меньше, чем прочим. А потом архиепископ местный ему пару слов сказал – и все на места встало. У меня знакомый был, опер. В серьезных чинах, но с юмором. Так он развлекаться любил. Зайдет в какой-нибудь отдел, где его не знают, сядет в уголке и сидит, присматривается. К нему, естественно, тоже присматриваются: что за мужик? А он внешне неприметный. Росту среднего, лицо обычное… Типичное даже. Так вот, к нему сначала присматриваются, потом беспокоиться начинают: непонятный мужик. Поведение нехарактерное. Кончалось обычно тем, что кто-нибудь поактивней все же интересовался насчет документов… Ну это уже отдельная история. Суть не в том. Суть в том, что, когда мой знакомый в конце концов удостоверение предъявлял, где четко написано: кто, что, должность, звание,– сразу все успокаивались. Вот и мы отчасти, как тот опер. И статус наш неясен был. До сих пор. А потом пришел специалист, изучил наши документы и верительные грамоты… Уж как он это сделал, не знаю, но, должно быть, есть у них свои методики богов от прочих отличать. В общем, Овида этот нас идентифицировал и выдал соответствующую информацию остальным согражданам. То есть тому же Травстиле сказал пару слов, пальцами что-то показал – и все прояснилось. И Травстиле сразу стало проще со мной общаться, а мне, соответственно, с ним. И с тобой вышло точно так же. Поглядел, оценил, выдал резюме: не дракон это, братцы, а нормальный травоядный динозавр. В хозяйстве пригодится. И все. Нет конфликта. Как, логично?

– Более-менее. Особенно мне насчет девственниц понравилось.

Оба расхохотались, очень довольные друг другом. Жизнь была прекрасна и удивительна. А впереди ждало много разнообразных сюрпризов. Сюрпризов. Разнообразных. М-да…

Глава тридцать шестая Книва. Пир у Хундилы

Алафрида – дура. Коза наша и то умнее. В роду Хундилы все такие. Кроме Ханалы. Но Ханала тоже от старости из ума выжил. Поверить, что Гееннах, сам Гееннах, который в кузне у огня сидел да не только с Травстилой – с самим Овидой-жрецом умные речи вел, чтоб сам Каумантиир Гееннах – в квеманского болотного духа перекинулся! Даже глупой козе известно, как болотные духи огня боятся. Хороши, одним словом. Прибежала дурная девка, завопила – они и поверили. Всполошились, кинулись – как на рать. Немудрено, что разгневался Аласейа. Огнем и дымом ярость свою явил. Да так, что перепугал всех мало не до смерти. Поняли: сейчас разметает-разорвет всех Аласейа. И разорвал бы, да Овида вовремя подоспел. Закричал по-особому, тем голосом, которым к богам обращается. Не внял Аласейа, потому что не бог он, а великий герой. Но ярость поумерил. И умалился гнев Аласейи, потому что и богов умеет смирять Овида, и зверей диких. Вот и с героями небесными Овида – в равных. А Аласейа, небесный герой, Книве теперь – родич. И Сигисбарну. Сигисбарн уже сказал Фретиле-отцу: когда поедет небесный герой Аласейа к Одохару в бург – славы искать, Сигисбарн тоже поедет. Негоже родичу небесного героя в земле ковыряться.

Отец Сигисбарна обругал. А зря. Может, теперь и вовсе на земле работать не надо будет. Аласейа Рагнасвинте рассказывал: повинуются ему духи земные, водные и небесные. Квеманский болотный дух, что лихорадкой людей губит, у Аласейи на посылках. А скучно становится Аласейе – он духа бить начинает и тем от скуки спасается. Вот у Травстилы в кузне огненные духи трудятся: металлу крепость дают. Почему бы Аласейе земным духам не дать повеление, чтоб землю рыхлили?

«Хэй, Аласейа! – говорит Книва.– Подожди пить! Скажи, велишь ли духам земным землю рыхлить или зазорно тебе такое?»

Улыбается Аласейа. Книва ему говорит, а он не слушает. Пиво пьет. Чашей о чашу Овиды стучит. Должно, у них на небе обычай такой: на пиру грохоту щитов подражать. Эх, какой теперь родич у Книвы! Довольно только поглядеть, как он пиво пьет. Сигисбарн… Да что Сигисбарн, сам старший брат Книвы Агилмунд, что у Одохара в любимых десятниках ходит,– и половины того пива не выпьет, что Аласейа в нутро пенным потоком льет. Четверть выпьет – и упадет. А Аласейа только смеется и чашей о чашу Овиды стучит. А Гееннах меньше пьет. И утреннего дара Алафриде не дал Каумантиир Гееннах. Но роду Хундилы в том обиды нет. С этим и сам Хундила согласен. Кто таков Хундила? А Гееннах Каумантиир – ого-го!