Противостояние

— Может быть, мы и передаем тоже, — тихо сказала Фрэн.

Он посмотрел на нее удивленно.

Какое-то время они сидели молча. Солнце проглянуло сквозь облака, словно желая попрощаться перед тем, как зайти за горизонт. Фрэн вполне могла понять, почему древние люди молились ему. В беспредельном спокойствии почти пустой страны солнце — да и луна тоже — начало казаться чем-то более значительным и важным. Чем-то более личным. Эти яркие небесные корабли теперь смотрели на тебя так же, как в детстве.

— Так вот, — сказал Стью. — Прошлой ночью мне снова снился сон об этом черном человеке. Еще более страшный. Он отправляется куда-то в пустыню. В Лас-Вегас, по-моему. И Фрэнни… кажется, он распинает людей… тех, кто сопротивляется ему.

— Что он с ними делает?

— Так мне приснилось. Ряды крестов вдоль шоссе N15, сделанных из балок и телефонных столбов. А на них висят люди.

— Это просто сон, — сказала она неуверенно.

— Возможно. — Он затянулся и посмотрел на запад на алеющие облака. — Но предыдущие две ночи, как раз перед тем, как мы наткнулись на этих маньяков, мне снилась она — женщина, которая называет себя Матушкой Абагейл. Она сидела в кабине старого грузовика, остановившегося на обочине шоссе N76. Я стоял рядом и разговаривал с ней совершенно естественно, точно так же, как сейчас с тобой. И она сказала: «Вы должны двигаться еще быстрее, Стюарт. Раз уж такая пожилая леди, как я, способна на это, то такой крепкий техасский парень, как ты, и подавно.» Стью засмеялся, а потом бросил свою сигару и раздавил ее каблуком. С отсутствующим видом, словно сам не подозревая о том, что делает, он положил руку Фрэнни на плечи.

— Они едут в Колорадо, — сказала она.

— Да, похоже на то.

— Скажи… Дайна и Сюзан видели ее во сне?

— Обе. А прошлой ночью Сюзан приснились кресты. Совсем как мне.

— С этой женщиной теперь много других людей.

Стью согласился.

— Двадцать, а может быть, и больше. Ты же знаешь, мы проезжаем мимо людей каждый день. Они просто прячутся и ждут, пока мы проедем. Они боятся нас, но не ее… думаю, они придут к ней. В свое время.

— Или не к ней, — сказала Фрэнни.

Стью кивнул.

— Да, к нему. Фрэн, почему ты перестала принимать веронал?

Она вздохнула и подумала, надо ли говорить ему. Ей хотелось сказать, но она боялась его реакции.

— Как можно рассчитывать на постоянство женщины? — сказала она наконец.

— Действительно, никак, — согласился он. — Но существуют способы догадаться о том, что они думают.

— Что… — начала она, но он закрыл ей рот поцелуем.

Они лежали в траве, освещенные последним светом сумерек. Пока они занимались любовью, кроваво-красный свет уступил место более спокойному пурпурному, и теперь Фрэнни могла видеть звезды, мерцающие сквозь последние остатки облаков. Завтра будет хорошая погода, и к концу дня они должны будут пересечь почти всю Индиану.

Стью лениво хлопнул по комару, парящему у него над грудью. Рубашка его висела на ближайшем кусте. Рубашка Фрэн была на ней, но пуговицы были расстегнуты.

— Я так давно хотел тебя, — сказал Стью, не глядя ей в лицо. — Думаю, ты знала об этом.

— Я хотела избежать неприятностей с Гарольдом, — сказала она. — И есть еще кое-что…

— Гарольду еще расти и расти, — сказал Стью. — Но если он возьмет себя в руки, то у него есть шанс стать хорошим парнем. Он тебе нравится, правда?

— Это не совсем подходящее слово. Нет слова в английском языке, чтобы описать мои чувства к Гарольду.

— А как ты опишешь свои чувства ко мне? — спросил он.

Она взглянула на него и поняла, что не может сказать, что любит его, не может произнести это прямо сейчас, хотя ей и очень хочется.

— Да нет, — сказал он, словно она в чем-то возразила ему. — Я просто хочу прояснить ситуацию. Я думаю, ты не станешь сейчас говорить Гарольду о том, что произошло. Так ведь?

— Да, — ответила она благодарно.

— Проблема может разрешиться сама собой. Я видел, как он смотрел на Патти. Она примерно его возраста.

— Я не знаю.

— Ты чувствуешь себя его должником, так?

— Наверное, да. Мы остались в Оганквите одни, и…

— Это была чистая случайность, Фрэнни. Ты не должна чувствовать себя обязанной из-за простой случайности.

— Наверное.

— По-моему, я люблю тебя, — сказал он. — Мне не так-то легко это сказать.

— По-моему, я тоже тебя люблю. Но есть еще кое-что…

— Я знал.

— Ты спросил меня, почему я перестала принимать таблетки.