Противостояние

«Почему ты запер дверь, Гарольд, когда все вокруг стало бесплатным? Потому что никто так не боится кражи, как сам вор? Так?»

Она не была профессиональным взломщиком и уже смирилась с тем, что надо уезжать, когда ей пришла в голову мысль попробовать подвальные окна. Первое же из них неохотно распахнулось, пропуская ее в подвал.

Фрэн огляделась, но вокруг все было спокойно. Никто, кроме Гарольда, пока не поселился в таком отдаленном районе. И это тоже было странно. Гарольд мог улыбаться, пока лицо его не треснет надвое, похлопывать людей по плечу и проводить время в компании, он готов был с радостью предложить помощь, когда о ней просили, а иногда и безо всякой просьбы, он мог внушить людям симпатию к себе — и действительно, жители Боулдера были о нем очень высокого мнения. Но где он поселился? Это свидетельствовало о существовании несколько иного аспекта взглядов Гарольда на общество и свое место в нем… возможно. А возможно, он просто любил тишину и покой.

Она влезла в окно, запачкав блузку, и спрыгнула на пол. Теперь подвальное окно располагалось на уровне ее глаз. Гимнастом она была таким же, как и взломщиком, и чтобы вылезти отсюда, ей придется что-нибудь пододвинуть к окну.

Фрэн огляделась. Подвал был оборудован под игровую комнату. Повсюду валялись игрушки, а стены были увешаны плакатами. На самом большом из них был изображен Джордж Буш, выходящий из церкви в Гарлеме со вскинутыми вверх руками и широкой улыбкой на лице.

Фрэнни поднялась по лестнице и вошла в кухню. Здесь ничто не привлекло ее внимание, и она отправилась в гостиную. В гостиной было темно, настолько темно, что она почувствовала тревогу. Гарольд не только запирал двери, но и задергивал шторы. К чему задергивать шторы в городе, в котором это служит признаком того, что в доме никто нет, кроме трупов?

Гостиная, как и кухня, была аккуратно прибрана, но мебель выглядела тяжеловесной и не совсем новой. Лучшим местом в этой комнате был камин с таким широким кирпичным барьером, что на нем можно было сидеть. Она и присела на него, задумчиво оглядываясь вокруг. Когда она усаживалась, под ней шевельнулся расшатавшийся кирпич, и она уже собиралась было встать и посмотреть, что там такое, когда кто-то постучал в дверь.

Страх опустился на нее, как облако пуха. Она замерла на месте и затаила дыхание.

Снова раздался стук, на этот раз погромче.

«Господи, — подумала она. — Спасибо хоть шторы опущены.»

Вслед за этой мыслью сердце ей сжала холодная уверенность в том, что она оставила велосипед где-нибудь на виду перед домом. Так ли это? Она не могла вспомнить.

Стук раздался еще раз, и женский голос спросил:

— Есть кто-нибудь дома?

Фрэн сидела, не шевелясь. Она неожиданно вспомнила, что оставила велосипед за домом, под бельевой веревкой. От фасада его не было видно. Но если посетитель пожелает попробовать заднюю дверь…

С неописуемым облегчением Фрэн услышала, как шаги удалятся по цементной дорожке.

Повинуясь бессознательному импульсу, Фрэн бесшумно выбежала в прихожую и выглянула на улицу в узкую щелочку между рамой и краем шторы. Она увидела женщину с длинными темными волосами, в которых попадались абсолютно белые пряди. Женщина села на небольшой мотороллер, припаркованный у обочины. Заведя мотор, она откинула волосы назад и заколола их.

«Это Надин Кросс — женщина, которая пришла с Ларри Андервудом. Знает ли она Гарольда?»

Надин тронулась и вскоре скрылась из виду. Фрэн издала громкий вздох облегчения. Через пять минут, слишком перенервничавшая для того, чтобы продолжать поиски, Фрэн уже вылезала из окна. Ей удалось отпихнуть стул достаточно далеко, чтобы нельзя было заподозрить, что кто-то с его помощью вылезал в окно. Стул, правда, стоял теперь немного в стороне от своей прежней позиции, но люди редко обращают внимание на такие вещи… да и не похоже на то, что Гарольд часто пользуется подвалом.

Она закрыла окно и пошла за велосипедом. Через пятнадцать минут она уже была у себя дома.

Дома никого не оказалось.

Она открыла свой дневник, посмотрела на шоколадный отпечаток пальца и подумала о том, куда мог исчезнуть Стью.

«Стью, пожалуйста, приходи. Ты нужен мне.»

После ленча Стью расстался с Гленом и вернулся домой. Он сидел в гостиной и думал о том, куда могла уйти Матушка Абагейл, когда в дверь постучали.

— Стью? — позвал Ральф Брентнер. — Эй, Стью, привет, ты дома?

С Ральфом был Гарольд Лаудер. Его улыбка сегодня потускнела, но не исчезла окончательно. Он выглядел как веселый посетитель похорон, старающийся сохранять серьезный вид.