Противостояние

— Я никому об этом не рассказывал, — сказал он. — Но я вспоминал об этом несколько раз за последнюю пару недель. Что-то случилось со мной в 1982 году. Я тогда заправлял бензин на станции Билла Хэпскома. Он иногда нанимал меня, когда мог и когда не было работы на калькуляторной фабрике. Я работал в полсмены, с одиннадцати вечера до закрытия, то есть до трех часов утра. После того, как заправлялись люди, ехавшие с бумажной фабрики Дикси, смена которых начиналась в три, а заканчивалась в одиннадцать, работы почти не было… очень часто между двенадцатью и тремя не останавливалась вообще ни одна машина. Я сидел там и читал книгу или журнал, а часто просто дремал.

Как-то ночью примерно в четверть третьего я сидел, положив ноги на стол Хэпа, и читал какой-то вестерн. И тут к станции подъезжает большой старый «Понтиак». Все стекла опущены, а магнитофон орет внутри изо всех сил. Я даже помню песенку — «Уходя дальше» Хэнка Вилльямса. Внутри сидит парень — не молодой и не старый. Вид у него симпатичный, но немножко страшный — я хочу сказать, он выглядел так, словно он может сделать что-нибудь страшное, особенно над этим не задумываясь. У него были кустистые, вьющиеся темные волосы. Между ногами была зажата бутылка вина, а с зеркала заднего вида свисала пара игральных костей. Он говорит: «Обслужите по полной программе», а я отвечаю — о'кей, но почти минуту я стоял и не мог сдвинуться с места, смотрел на него. Потому что вид у него был какой-то знакомый.

Они дошли до угла. Дом, где была их квартира, стоял через дорогу. Они остановились. Фрэн смотрела на Стью очень внимательно.

— Ну, я и сказал: «Такое чувство, что я вас знаю. Вы случайно не из Корбетта или Максина?» Но на самом деле я не думал, что он из этих мест. А он отвечает: «Нет, но однажды я проезжал Корбетт со всей семьей, когда был еще мальчишкой. По-моему, в детстве я умудрился проехать почти через каждый городок в Америке. Мой отец служил в ВВС».

Ну я пошел и заправил ему полный бак, все время пытаясь вспомнить, где же я мог его видеть. И вдруг совершенно неожиданно я вспомнил. И я чуть не намочил штаны, потому что человек за рулем «Понтиака» должен был быть мертв.

— Кто это был, Стюарт? Кто о н?

— Нет уж, позволь, я расскажу по порядку. Правда, как ни рассказывай, история все равно безумная. Я снова подошел к окну и говорю ему: «С вас шесть долларов и тридцать центов».

Он дал мне две пятидолларовых бумажки и сказал, что сдачу я могу оставить себе. А я говорю: «По-моему, я вспомнил, где я вас видел». А он говорит: «Ну что ж, может быть, и так», и улыбается своей странной улыбкой, от которой у меня мурашки бегут по коже. А все это время Хэнк Вилльямс продолжает петь о том, как он едет в город. Я говорю: «Если вы тот, кто я думаю, то вы должны быть мертвы». Он говорит: «Не всегда доверяй своим глазам, парень». Я говорю: «Вам нравится Хэнк Вилльямс?» Все, что я мог придумать. Потому что я понял, Фрэнни, что если я не скажу хоть что-нибудь, то он просто поднимет стекло и выедет на дорогу… и я хотел, чтобы он уехал, но я также и не хотел этого. Пока не хотел. Пока не появится полная уверенность.

Он говорит: «Хэнк Вилльямс — один из лучших. Мне нравится музыка родхауз». А потом он говорит: «Я еду в Новый Орлеан, всю ночь буду на колесах, завтра буду целый день отсыпаться, а потом на всю ночь закачусь в кабак. Он точно такой же? Новый Орлеан?» А я спрашиваю: «Такой же, как что?» А он говорит: «Ну, ты меня понял». А я говорю: «Ну, весь юг одинаков, хотя там впереди гораздо больше деревьев». И тут он засмеялся. И говорит: «Может быть, еще встретимся». Но я не хотел с ним снова встретиться, Фрэнни. Потому что у него были глаза человека, который долго смотрел в темноту и, похоже, начал кое-что в ней различать. Думаю, если я когда-нибудь увижу этого Флегга, глаза у него будут примерно такие же.

Стью покачал головой.

— Я часто думал об этом. Думал достать кое-какие его записи, но мне не хотелось их слушать. Его голос… голос хороший, но у меня от него мороз по коже.

— Стюарт, о ком ты говоришь?

— Ты помнишь рок-группу под названием «Дорз»? Тот парень, который остановился в ту ночь на заправке в Арнетте был Джимом Моррисоном. Я в этом уверен.

Рот ее открылся от удивления.

— Но он умер! Он умер во Франции! Он… — А потом она запнулась. Потому что со смертью Моррисона была связана какая-то странная история. Какая-то тайна.

— Ты уверена? — спросил Стью. — У меня есть сомнения на этот счет. Может быть, он и умер, а парень, которого я встретил, был просто на него похож, но…