Противостояние

— В чем дело, как ты думаешь? — пробормотала Фрэн.

Стью покачал головой:

— Я не знаю.

Они подошли к двери, и Ральф помог Стью ввести ее внутрь. Ларри, как и Глен, выглядел бледным и обеспокоенным.

— Извини, что пришлось тебя сюда притащить, — сказал Ларри, обращаясь к Фрэн. — Я сидел с ней. Мы организовали дежурство. Понимаешь?

— Да, я понимаю, — сказала Фрэнни.

— Люси ушла спать примерно час назад. Я задремал ненадолго, а когда проснулся… Фрэн, могу я чем-то тебе помочь?

Фрэн покачала головой и с усилием улыбнулась.

— Нет, со мной все в порядке. Продолжай.

— …она смотрела на меня. Она может говорить только шепотом, но вполне разборчиво. Она сказала мне, что Господь заберет ее домой на рассвете. Но перед этим она хочет поговорить с теми, кто остался. Я спросил, что она имеет в виду, и она сказала, что Бог уже взял к себе Ника и Сюзан. Она з на ла. — Он испустил долгий, прерывистый вздох и взъерошил волосы.

В прихожую вошла Люси.

— Я приготовила кофе. Пейте, как только захотите.

— Спасибо, любовь моя, — сказал Ларри.

Люси неуверенно огляделась вокруг.

— Мне пойти с вами, ребята? Или это относится только к комитету?

Ларри посмотрел на Стью, и Стью сказал:

— Пошли с нами. У меня такое впечатление, что время комитетов уже прошло.

Они медленно прошли в спальню, приноравливаясь к шагу Фрэн.

— Она скажет нам, — неожиданно сказал Ральф. — Матушка все нам скажет. Так что без толку судить да рядить.

Они вошли все вместе, и ослепительный, умирающий взгляд Матушки Абагейл остановился на них.

— Садись, моя девочка, — прошептала Матушка Абагейл. — Тебе очень больно.

Ларри подвел Фрэн к креслу, и она села в него, испустив тоненький вздох облегчения.

Не отрывая от нее своего сияющего взгляда. Матушка Абагейл прошептала:

— Отродье призвало свою невесту, и скоро она понесет. Уцелеет ли твой ребенок?

В комнате воцарилось молчание. После паузы Матушка Абагейл продолжила:

— Мать, отец, жена, муж. А против них — Князь Гор, господин сумерек. Я погрязла в гордости. И все вы, вы тоже погрязли. Разве вы не слышали, что нельзя доверять повелителям и князьям мира сего?

Они молча смотрели на нее.

— Электричество — это не ответ, Стью Редман. И радиопередатчик тоже, Ральф Брентнер. Социология тут не поможет, Глен Бэйтмен. Не поможет и твое раскаяние, Ларри Андервуд. И твой еще неродившийся сын не сможет предотвратить это, Фрэн Голдсмит. Звезда Антихриста взошла. Но вы не желаете служить Богу.

Она оглядела их всех по очереди.

— Бог поступит, как Ему заблагорассудится. Вы — не горшечники, вы — глина, из которой делают горшки. Может быть, человек с запада — это тот гончарный круг, о который вас разобьют. Мне не дано это знать.

Слеза скатилась у нее по щеке.

— Матушка, что мы должны делать? — спросил Ральф.

— Подойдите ближе, все вы. У меня остается мало времени. Я иду домой, и никогда еще не было на свете человека, который был готов к этому лучше, чем я. Приблизьтесь ко мне.

Ральф сел на краешек кровати. Ларри и Глен встали в ногах. Фрэн встала, поморщившись от боли, и Стью поставил ее кресло рядом с Ральфом.

— Бог собрал вас вместе не для того, чтобы вы создали комитет или общество, — сказала она. — Он собрал вас здесь, чтобы послать вас дальше, в поход. Он хочет, чтобы вы попытались уничтожить Темного Князя.

Тишина. Вздох Матушки Абагейл.

— Я думала, что вас поведет Ник, но Он взял к себе Ника — хотя, мне кажется, что Ник еще не совсем покинул нас. Нет, не совсем. Но теперь во главе будешь ты, Стюарт. А если Он возьмет и Стюарта, то поведешь ты, Ларри. А если Он возьмет тебя, то впереди пойдет Ральф.

— Вести? — холодно спросила Фрэн. — В ес ти? Но куда?

— Ну как же — на запад, девочка, — сказала Матушка Абагейл. — Но ты не пойдешь туда. Только эти четверо.

— Не т! — Она встала на ноги, невзирая на боль. — Что вы такое говорите? Что все четверо должны сами отправиться в его логово? Сердце, душа и мужество Свободной Зоны? Чтобы он мог прибить их к крестам, спокойно прийти сюда следующим летом и убить всех до одного? Я не согласна смотреть на то, как мой муж будет приносить себя в жертву вашему Богу-убийце. Пошел Он в жопу.

— ФРЭННИ! — У Стью перехватило дыхание.

— Бог-убийца! Бог-УБИЙЦА! Миллионы — может быть, м ил ли ар ды — погибли во время эпидемии. И миллионы после. Мы даже не знаем, останутся ли в живых наши дети. Разве Он еще не доволен? Или это будет продолжаться до тех пор, пока вся земля не будет принадлежать крысам и тараканам? Он никакой не Бог. Он — демон, а вы — Его ведьма.