Невеста из коробки

— Это не обычное похищение, — зачастил Борис. — Врачи эвакуировали его в Швейцарию. В тамошнюю клинику. Кто-то оплатил не только дорогу, но и лечение. Это он, нынешний хозяин «невидимки». Тот, кто купил наркотик. Наверное, дедушкина жизнь для него очень дорога.

— Но как позволила бабушка?!

— Бабушка улетела вместе с дедом. Она думала, что это наша инициатива — отправить старика за границу.

— Она думала! А почему не связалась с нами, прежде чем давать согласие?

— Все произошло слишком стремительно. Я только что разговаривал с ней по телефону…

— Ты сможешь отследить, кто произвел выплаты?

— Смогу, наверное, но ни секунды не сомневаюсь, что ниточка не приведет ни к кому конкретному. Дело, судя по всему, крупнее, чем мы думали вначале.

— Мне нужно бежать, — с сожалением глядя на Милу, заявил Константин, закончив переговоры.

— Вы не выпили чай, — застенчиво сказала та. Покраснела и добавила:

— И недоговорили.

— Обещаю, — поклялся Константин, — что при первой же возможности мы продолжим наш разговор.

— А Гуркин?

— Гуркина я беру под личный контроль. Кстати, забыл спросить: Листопадов отвечает вашим требованиям?

— Да, конечно, — пробормотала Мила и неожиданно вспомнила:

— Я забыла отдать ему фляжку из-под коньяка.

Константин рассердился.

— Он что, спаивает вас?

— Да что вы, что вы! Просто я замерзла, сделала глоточек…

— Мне хочется, чтобы ваша жизнь как можно скорее вошла в привычную колею, тогда и моя жизнь, скажем так, облегчится. И мы с вами сможем, не оглядываясь на обстоятельства, пить вместе чай сколько вздумается.

После этой высокопарной речи Константин выскочил на лестничную площадку словно ошпаренный. «Боже мой, я стал изъясняться, как интеллигент из плохой пьесы. Надо прекратить думать об этой женщине днем и ночью. Ни к чему хорошему это все равно не приведет, виновна она в чем-нибудь или не виновна».

Глава 17

Покормив Листопадова, Мила предложила ему ночевку на диване, но он отчего-то отказался и сообщил, что проведет ночь на лестничной площадке. Часа в два пополуночи Мила для контроля покрутила изнутри замок на входной двери и увидела в глазок, что Листопадов тут же высунулся сверху. Успокоенная, она отправилась спать и впервые за последнее время заснула сразу и надолго. Из царства сновидений ее вырвал настойчивый трезвон, который кто-то поднял, звоня в ее входную дверь. Взглянув на часы, она обнаружила, что стрелка только что сползла с семи утра.

Протирая глаза кулаками, Мила походкой пьяного матроса дошла до коридора и обнаружила на лестничной площадке Ольгиного мужа Николая. Его внешний вид просто вопил о неприятностях. Расхристанная куртка, шарф на спине, словно высунутый язык, никакого пробора — волосы встрепаны и торчат в разные стороны, будто их специально распушали феном.

— Что? — мертвым голосом спросила Мила, распахивая дверь.

Николай ворвался в коридор, не видя ничего вокруг себя.

— Ольгу похитили! — плачущим голосом воскликнул он. — Стукнули по голове, засунули в машину и увезли в неизвестном направлении!

— Ты сам видел? — ахнула Мила.

— Видел. Меня тоже стукнули по голове. А потом наступили черным сапогом на горло и сказали: «Позвонишь в милицию, ее убьют!»

Николай пробежал в комнату и принялся кружить по ней, словно игрушка на батарейках.

— И ты. Конечно, не позвонил в милицию? — уточнила Мила, начиная бегать за ним.

— Конечно, не позвонил. Как я мог?! Она моя жена, и я хочу, чтобы она вернулась обратно!

— Кому ты сказал о случившемся? — допытывалась Мила, подтягивая пижамные штаны повыше.

— Никому. Сразу же, как очухался, поехал к тебе.

— Почему ко мне? — хмуро спросила та.

— Ну как же? — растерялся Николай. — Вы с ней так близки, так откровенны. Я подумал, может, ты знаешь, из-за чего все это случилось?

— Ничего я не знаю! — огрызнулась раздавленная известием Мила. — И что теперь делать, не знаю. Господи, какой ужас!

Она плюхнулась на разобранную постель и в буквальном смысле слова схватилась за голову. Николай тотчас же рухнул поблизости на ковер и уткнул буйную голову Миле в колени. Плечи его вздрагивали. Мила краешком сознания отметила, что даже в горе от него несет любимой туалетной водой отвратительного качества.

— Успокойся, успокойся, — дрожащим голосом попыталась утешить Николая Мила и даже погладила его по затылку осторожно, словно чужую собаку.