Пиратская принцесса

Он еще отпил вина. Оно имело какой-то странный привкус, но он не обратил на это особого внимания. Оно согрело желудок, а как раз это ему и было сейчас нужно.

Еще через пару глотков он понял, что страшно хочет спать. Ведь день был очень длинным со всеми этими событиями. Отчего бы ему и не прилечь ненадолго?

Он встал из-за стола и шагнул к кровати. Странно, но голова его стала вдруг легче пуха. Он уставился на вино в бутылке. Может, он выпил больше, чем следовало? Да нет, непохоже.

Глотнув еще, он поплелся к кровати. Да, он немного поспит. А проснувшись, придумает, как убедить Камиллу в своей правоте. Он ведь не хочет, чтобы она сердилась. Совсем не хочет.

Саймон с трудом добрался до постели. Он положил бутылку рядом и свалился на покрывало.

Это последнее, что он помнил.

19

Страх перед женщинами — залог хорошего здоровья.

Испанская поговорка

Саймон проснулся, в голове гудело. Где он? Что случилось? Секунду спустя он понял, что лежит на спине в страшно неудобной позе и не может пошевелить руками.

Это его окончательно разбудило. Он удивленно посмотрел вверх, на балдахин, колышущийся над головой. Он лежал в своей кровати, но уже наступила ночь и горели свечи. Он попытался сесть и понял, что не в силах пошевелить руками. Они были привязаны к спинке кровати.

— Камилла! — крикнул он. Первой мыслью было, что, пока он спал, в дом вломились какие-то негодяи и связали его, чтобы добраться до Камиллы.

Но вдруг до него донесся ее голос:

— Что, Саймон?

Голос был спокойный, беззлобный. Недоумевая, он повернул голову и обнаружил, что она сидит совсем рядом.

— Что, черт подери, тут происходит? — взревел он, когда она подошла и присела на край кровати.

Она ответила сладким, как сироп, тоном:

— Ну неужели ты не догадался, дорогой мой муженек? У нас, креолов, есть поговорка: «Что хорошо для гуся, хорошо и для утки». Это значит…

— Я прекрасно знаю, что это значит, — прервал он ее. — У нас, американцев, есть похожая поговорка. Но это вовсе не объясняет…

Туман в его голове наконец рассеялся настолько, что он стал соображать, в чем дело. Что хорошо для гуся… Черт! Он связал ее, и она отомстила ему тем же. Вот ведь ведьмочка!

Он попытался освободиться, уверенный, что у нее не получилось как следует связать его. Но он зря старался. Узлы были вполне прочные. Как ей это удалось? Почему он не проснулся, когда она возилась с веревками? За годы службы в армии он давно уже научился спать вполглаза, со шпагой наготове, так как же она застала его врасплох?..

И вдруг его поразила догадка. Вино!

— Ты подмешала сонный порошок в вино, да? Она улыбнулась в ответ.

— Да, дорогой, и в мясо. Я постаралась на славу. Надо же мне быть уверенной, что ты не проснешься, когда я буду тебя связывать. Я ведь знаю, что ты любишь чем-нибудь набить брюшко, и если не едой, так питьем. Так что я учла все.

Ему почему-то не показалось это таким забавным, как ей. Он снова подергался в своих путах, они не поддались ни на дюйм, и он нахмурился.

— Тебе это с рук не сойдет, — проворчал он. — Не можешь же ты меня вечно держать связанным, меня начнут искать, придут сюда…

— Ну что ты, я не собираюсь держать тебя вечно связанным, Саймон, — она положила ладонь ему на бедро. — Только до тех пор, пока мы с тобой не договоримся кое о чем.

— Если ты думаешь, что сможешь на чем-то настоять, пока я связан…

Он резко замолчал, когда она провела рукой вдоль его бедра. Он хрипло задышал. Что, черт подери, она задумала? Не собирается же она и впрямь приводить в исполнение всю эту чушь «что хорошо для гуся».

Она расстегнула пуговицы и принялась за шнурок его нижнего белья. Да чтоб она под землю провалилась! Именно это она и задумала. Любое ее прикосновение мгновенно возбуждало его, и похоже…

Он повернул голову к двери.

— Луис! — крикнул он. — Иди сюда сию же минуту!

— Я отпустила слуг на вечер, — пояснила она с величайшим спокойствием. — Думаю, они отправились в цирк.

Она все продумала, проклятая креолка! Ярость захлестнула его.

— Я буду орать, пока кто-нибудь не услышит, — пригрозил он, задыхаясь.

— И кто же тебя здесь услышит? — довольная улыбка блуждала по ее губам. — Кроме того, представляю, как ты будешь выглядеть, когда кто-нибудь примчится сюда и увидит тебя в собственной постели связанным и со спущенными штанами. — Он негромко выругался. Она права. Если это станет известно кому-нибудь, он и глаз не сможет поднять на людях.