Возвращение магии

- Поверь мне – это было гораздо лучше, чем слушать меня одного.

- Насколько мне помнится, у тебя был очень хороший голос.

- Я давно не практиковался.

Они, улыбаясь, уставились друг на друга, и вены Алины наполнились восторгом. – А еще я просила стихотворение, - сказала она.

Кокетливая искорка в ее глазах, казалось, взволновала Маккенну, и голос его стал глубже, когда он ответил. – И я сказал, что мне нужно больше вдохновения.

- Боюсь, что тебе придется выразиться точнее. Какое именно вдохновение ты имеешь в виду?

Уголки его широкого рта изогнулись. – Воспользуйся своим воображением.

Эти слова оглушили Алину. Неосознанно, Маккенна использовал ту же фразу, что как-то сказал Адам, когда они обсуждали шрамы на ее ногах.

Ощущение нетерпения снова вернулось, и она едва могла дышать от возбуждения и волнения в груди. Если бы она была умной, если бы была смелой, она смогла бы получить то, чего хотела больше всего на свете. Одну ночь с Маккенной… нет, всего лишь несколько минут, украденных у жестокой Судьбы… Боже, неужели это так много?

Неважно, чего это будет ей стоить, она получит несколько драгоценных минут близости с мужчиной, которого она никогда не переставала любить. И она найдет способ сделать это, не раскрывая ему своих секретов. Сегодня ночью, подумала она мятежно, и будь проклят любой, кто попытается ее остановить. Будь проклята Судьба… она и Маккенна, наконец, получат то, что заслужили.

Глава двенадцатая

Было уже давно за полночь, и факелы один за другим гасли. Жители и гости деревни толпами бродили по темнеющим улицам, многие навеселе. Кто-то пел, кто-то дрался, кто-то спорил, а другие тем временем под прикрытием темноты бесстыдно целовались. Те, кого такое поведение возмущало, предусмотрительно разъехались по домам, в то время как оставшиеся начали понимать, что сдержанность толпы тает с такой же скоростью, с какой гаснут факелы. Музыканты играли у праздничного костра, а танцоры, обильно потея, двигались взад-вперед в круге мерцающего света.

Пристально уставившись в пламя костра, Алина прислонилась к Маккенне. Он машинально поддержал ее, одна рука его легла на изгиб ее затянутой корсетом талии, другая – мягко обхватила ее за локоть. В любую другую ночь, при других обстоятельствах, то, как они стояли, вызвало бы скандал. Однако обычные правила приличия во время ярмарки были гораздо мягче, если не сказать, совсем забыты. И в беспорядочной толпе никто, казалось, не заметил или не обратил внимания на то, что Алина и Маккенна возникли из темноты, словно пара теней из давнего прошлого.

Алина чуть прикрыла глаза, когда в лицо ей пахнуло жаром костра. – Ты стал выше, - пробормотала она рассеянно, вспоминая, как когда-то он стоял, прижавшись подбородком к ее макушке. Теперь он не мог этого сделать, не наклонившись.

Он склонил голову, его мягкий и тихий голос раздался у ее уха. – Не правда.

- Правда. – Вино развязало ей язык. – Мы больше не подходим друг другу как раньше.

Его грудь, такая твердая за ее спиной, содрогнулась от удивления. – Может быть, теперь мы подходим друг другу еще лучше. Давай проверим и убедимся.

Алина улыбнулась и почти позволила себе растаять в его руках… о, как она хотела, жаждала положить голову ему на плечо и почувствовать его рот на нежном изгибе своей шеи. Вместо этого она стояла не двигаясь, слепо смотря в огонь. От кожи и одежды Маккенны доносился запах полуночного воздуха, солнечных лугов и дыма… и едва уловимый аромат здорового возбужденного мужчины. Воздух между ними стал густым от желания, опьяняя и размывая границы реальности. Звуки костра, тлеющее, потрескивающее и пощелкивающее дерево, казалось, прекрасно отображали ее смятение. Она больше не была ни беззаботной девчонкой из прошлого, ни безропотной Алиной с опустевшей душой, но стала на время кем-то еще… страстной мятежницей, восставшей ради любви.

- Только не в доме, - услышала она свой шепот.

Маккенна не шевелился, но она почувствовала, что он потрясен. Прошла минута, прежде чем он тихо сказал, - Тогда где?

- Давай пройдемся по лесу, - бесстрашно предложила она, - вдоль тропинки, что проходит мимо колодца желаний.

Маккенна знал тропинку, о которой она говорила – темная дорожка, которой нечасто пользовались, в юности они исходили ее вдоль и поперек. У него не возникало сомнений, почему она предложила именно ее.