Бумер-2: Клетка для кота

– Очень мило, – Маша поправила прядь волос, упавшую на глаза. Видимо, эти слова она и рассчитывала услышать: нет ни копейки. – Если ты станешь превращать свой бизнес в синекуру, кормушку для друзей юности, то скоро сам по миру пойдешь. Но никто такому дураку не подаст.

– Говори тише, ты детей разбудишь.

Димон прикурил новую сигарету. Черт дернул Машу проснуться, завернуть сюда и увидеть на его столе старую карточку. Он открыл верхний ящик стола, убрал туда фотографию и сверху прикрыл ее газетой.

– У меня душа кричит, а говорю я тихо, – Маша потуже затянула поясок халата. – И позволь мне узнать, какую долю в своем деле ты собираешься подарить этому приятелю? Два процента? Три? Или больше?

– У меня не акционерное общество открытого типа, – Димон взял со стола старую бейсболку и помахал ей в воздухе. – Нет ни акций, ни облигаций, ни других ценных бумаг. Нет собрания пайщиков. Моя фирма – это я. Вот через эту кепку я ежедневно процеживаю тонны левого бензина, которым торгуют на АЗС от Москвы до Урюпинска. И получаю в сухом остатке наволочки, набитые черным налом. Грязные деньги я отмываю. И плачу прачечной от пяти до пятнадцати процентов с отмытых денег. В зависимости от ее величины. Остальное сливается в мой карман.

– И что? – Маша встала посередине комнаты, уперев руки в бока. Свет торшера падал сзади на ее светлые волосы, которые сейчас казались рыжими. А сама Машка напоминала дикую кошку. – Что ты хочешь сказать?

– Все мы вместе взятые, ты, дети и я, никогда не пропьем и не проедим эти деньги. Поэтому Кот получит ровно половину бизнеса, то есть половину моих доходов. Я давно хотел сказать тебе это, но все не складывалось. Повода не было. И я не был уверен, что Кот вернется. Но он возвращается.

– Он сидит в тюрьме?

– В колонии строгого режима, – уточнил Димон.

– Отлично. Ты так вот за здорово живешь хочешь отдать половину доходов первому встречному уголовнику. Только потому, что у вас есть общие воспоминания о разгульной молодости. А те двое других парней, как там их... Килла и Рама, они не знают, что ты здорово раскрутился? Не собираются подъехать? Ты бы отдал им вторую часть своих доходов. Это же просто гениальная идея. Раз ты такой добрый, пусть все приезжают.

– Не волнуйся, эти парни не попросят ни копейки, – Димон вздохнул. – Они погибли. А Костян один парится на зоне, потому что не назвал моего имени ни на предварительном следствии, ни в суде.

Маша без сил опустилась на диван. Энергия, распиравшая ее, улетучилась, выдохлась, как вчерашнее шампанское.

– Ты не передумаешь? – тихо спросила она.

– Это вопрос решенный. Кот получит половину бизнеса. Он будет здесь через четыре дня. Придет к нам в дом, и ты встретишь его, как полагается. Как самого дорогого гостя. Поняла?

– Поняла, – кивнула Маша. – Хотя ни черта я не поняла.

– Может быть, тебе не надо всего понимать, – сказал Димон. – А теперь на боковую. Или я засну прямо тут, за столом.

Глава пятая

Кум проторчал в своем кабинете до позднего вечера, разгадывая очередной шахматный этюд. Сегодня дело пошло веселее, чем в прошлый раз. Он уверено переставлял фигуры, быстро разгадав задумку автора задачки. Ему удалось поставить черным мат в шесть ходов. Он положил на бок ферзя и прошелся по комнате, чувствуя странный зуд в кулаках. Так всегда случалось, когда Чугур испытывал потребность расквасить кому-нибудь морду, покалечить очередного провинившегося зэка.

Снизу уже дважды звонил лейтенант Рябинин. Докладывал, что Николай Шубин доставлен в козлодерку и ждет. Кум отвечал, что пока очень занят, но обязательно спустится вниз, как только освободится. Он хорошо знал, что страх боли, страх мучений действует на человеческую психику сильнее, чем сама боль и физические страдания. Наверняка Шубин уже наделал в штаны от страха, пребывает в полуобморочном состоянии. Кум выкурил сигарету, выглянул в окно: зона спала беспокойным сном грешника. Лишь на вышке сиял прожектор, и площадку возле клуба освещала одинокая лампочка.

Кум запер кабинет, энергичным шагом прошелся по коридору, сбежал по ступенькам в подвал. Лейтенанта Рябинина на месте, за письменным столом под лестницей, не оказалось. Пахло свежей эмалью и сыростью, ремонт уже начался и здесь.

Из подвальных помещений вытащили всю мебель, днем здесь работали зэки-маляры. Кум прошел до середины коридора, распахнув полуоткрытую дверь, переступил порог камеры. Двое контролеров устроились на табуретах за металлическим столиком у стены. Дожидаясь Чугура, они по очереди щелкали по железу фишками домино – забивали козла. Лейтенант Рябинин, оседлав единственный стул, листал засаленный том Дюма: читанный-перечитанный роман "Граф Монте-Кристо". При появлении начальства двое прапоров и лейтенант вскочили со своих мест, но Чугур только рукой махнул.