Черные сны

– «Трясуном», – отползая к соседнему окну, ответил тот. – Думали, не откачаем.

– А кто? – Я уселся поудобней и с головой ухнул в черную яму ясновидения. Вокруг тут же замигали алые огоньки чужих жизней. И слишком уж много было ползавших по черной атласной подкладке моей черепной коробки светлячков. Измененных никак не меньше трех-четырех десятков.

– Уроды, – с каким-то странным смаком произнес это слово лейтенант. – Не в курсе, что ли?

– Не-а. Что за херня творится?

– Уроды бунт подняли, – прислушавшись к стуку пулемета на противоположной стороне здания, просветил меня усатый. – Началось?

– Разведка боем, – ответил я, не открывая глаз. На ту сторону не больше десятка измененных ушло. Остальные так в проулке и тусуются. – Так что там с уродами? Оружие у них откуда?

– Без понятия. Ух, узнать бы мне, кто их подогрел… – стиснул зубы служивый и, дождавшись, когда стихнет стрельба, продолжил: – Они воду давно мутили, а как Повар появился, так вообще с катушек слетели. В отряды самообороны чуть ли не половина гетто записалась. Чистые с Крестоносцами тоже маслица в огонь подливали, но нам-то казалось, что ситуацию контролируем. А вон оно как…

– Напалм, сбегай, пусть Вера и Степа наверх подымаются. На той стороне одного автоматчика хватит. – Тусклые огоньки аур начали стекаться в проулок и группироваться вдоль выходившего на пустырь забора. – Как повалят, их сразу пулеметами к земле пусть прижимают. Там уже сориентируешься, куда «Шмеля» лучше зафигачить. И как отобьемся, сразу к Красному отходим.

– Дальше что планируешь? – Лейтенант похлопал себя по карманам и вытащил пачку «Беломора». – На своих двоих не оторваться.

– У нас там машина, – открыл я глаза. – Да ты рассказывай, рассказывай…

– А чего рассказывать? – пряча в кулаке огонек сигареты, затянулся усатый. – Стену они без проблем в нескольких местах повалили и в город выбрались, а как патруль по периметру в обход пошел, так и началась веселуха. Парней сразу на куски порвали, мы на проходной отбились. А потом по нам «Трясуном» вдарили, ну мы и подались в бега.

– Хотелось бы мне знать, на что они надеются? – вздохнул я, прислушиваясь к доносящейся откуда-то со стороны центра Форта стрельбе. – Такую операцию с бухты-барахты не замутить.

– Кто этих убогих знает? – пожал плечами лейтенант. – Только зря они это затеяли, сейчас такая кровавая баня в гетто начнется…

– С чего бы это?

– Стрельбу в окрестностях слышал? – Cлуживый затушил окурок о стену. – И я нет. Значит, куда-то в город штурмовые группы перебрасывают. Кто в Черном квадрате останется? Немного охраны и совсем убогие, из которых бойцы никакие. Думаешь, местная шпана свой единственный шанс упустит? Да Чистые о такой оказии и мечтать не могли. И в арсеналах у них тоже кое-что посерьезней пугачей водится…

– Мне интересно, что же такое надо было пообещать уродам, раз они на такую аферу подписались? – Я подполз к окну. – Не могут же не понимать – Дружина им не по зубам.

– Провокация…

– Все может быть. И это, конечно, вопрос безумно интересный, – хмыкнул я, – но сейчас, похоже, будут начинать.

– Что ж, потанцуем…

– Да, это… – опомнился вдруг я. – Тебе фамилия Ялтин ни о чем, случаем, не говорит?

– Как не говорит? Говорит! Где-то по осени в клинику при гетто устроился. Наши говорили, специалист грамотный, но какой-то он мутный…

– Как думаешь, кирдык дохтуру сейчас?

– Ну уроды его уважали, думаю, не тронут… – Лейтенант запнулся на полуслове, когда из переулка по магазину выпустили длинную пулеметную очередь. Пули со свистом принялись выбивать бетонную пыль и рикошетить от стен, но что самое паршивое – верхний этаж вздрогнул от попадания средних размеров шаровой молнии. Как бы кого не зацепило…

И почти сразу же послышались выстрелы с другой стороны дома. Под прикрытием бестолково паливших автоматчиков несколько уродов бросились через пустырь, но моментально залегли, стоило Вере выбить двух самых ретивых. Ну и выпустивший почти наугад несколько очередей раненый боец тоже внес свою лепту.

По нашим окнам тут же начали палить еще несколько стволов, а скопившиеся в переулке уроды бросились на штурм. Бросились – и угодили под кинжальный огонь двух установленных на втором этаже пулеметов. А стоило измененным попадать в снег, как их накрыл выстрел из огнемета. Выпущенный Напалмом заряд «Шмеля» враз сжег пару десятков человек, и я махнул рукой лейтенанту: