Крестная дочь

– Значит, будет сломана, придурок.

И тоже засмеялся. Рувинский покорно опустился на кровать и подумал, что обязательно умрет. Если не от бандитской пули, то от тоски и этого скотского отношения.

– А майор Девяткин когда приедет? – спросил адвокат. – Он обещал.

– Приедет, – ответил дядя Сережа. – Нам он о своих планах не докладывается. Ты, юрист, не волнуйся: скоро тут будет столько народу, не сосчитаешь. На крыше, в подвале, в коридорах. Плюнешь – и в опера попадешь.

Присев на кровати, Рувинский покопался в тумбочке, нашел там тетрадь в клеенчатой обложке, исписанную аккуратным стариковским почерком. На обложке фломастером выведено: Люсьен Орловский, артист областной филармонии. Очевидно, больной, лежавший здесь до него, позабыл свой дневник или записи, что вел для памяти. Раскрыв тетрадку на середине, адвокат пробежал глазами строчки. «Ночь перед операцией почти не спал. Сказали, что анастезию делают уколом в позвоночник. Сидел в коридоре, когда появился врач. Подошел к нему со своими вопосами, но он сделал вид, что не услышал. И заспешил мимо. И сердце мое снова забилось гулко и неровно». Рувинский зевнул и перевернул несколько страниц назад. «Вышел на край сцены и стал читать стихи Заболоцкого, а потом свои. Слушали невнимательно, шелестели бумажками и зевали. Тогда я рубанул Маяковского. А сердце билось тревожно: а вдруг это провал?».

Рувинский бросил тетрадку в тумбочку, лучше разглядывать потолок, чем читать безграмотные мемуары чтеца-декламатора. Он подумал, что тетрадка наверняка дорога ее хозяину. Так почему же Орловский оставил ее тут, в этой фанерной тумбочке мышам на съедение? Почему не забрал домой? Наверное, бывший чтец-декламатор попросту умер. Если кто и приходил за его вещами, то про тетрадь не вспомнил. От этой мысли на душе сделалось как-то гадостно и совсем тоскливо.

Юрист приподнял голову, когда дверь приоткрылась, и порог переступил мужчина в белом халате, из под шапочки выбиваются волосы с проседью, в левой руке кожаный саквояж, такие в незапамятные времена такие носили земские врачи или акушеры. Доктор поставил саквояж на свободную кровать и расстегнул замочек.

– В картишки поигрываем, – серые глаза блеснули холодно, враждебно. – Это больница, господа. А не казино. И не катран.

Дядя Сережа, решив, что перед ним высокое больничное начальство, одним движением руки смахнул с тумбочки карты, сунул колоду в карман. Егор поступил иначе, он расстегнул перепонку подплечной кобуры. Кажется, его насторожило блатное словечко «катран», это не из врачебной лексики. Опер собирался что-то сказать, но не успел. На подоконник сел жирный голубь, тяжело взмахнул крыльями, собираясь снова взлететь. Но остался сидеть. Рувинский бросил взгляд на окно и тут же услышал странный звук, будто пробка слетела с пивной бутылки. За ним второй хлопок, такой же тихий. Дядя Сережа, обхватив ладонями залитое кровью лицо, медленно сползал со стула на пол. Егор уже лежал возле свободной койки, пуля попала в открытый рот и прошла навылет.

Мужчина шагнул вперед, дважды выстрелил в каждого опера. Затем направил ствол в лицо Рувинского. Юрист, не веря в реальность происходящего, закрыл глаза. Он хотел закричать, но крик застрял в горле. Пуля горячей иглой вошла под сердце.

Глава пятая

С раннего утра Девяткин провел совещание для двенадцати омоновцев, которых предстояло задействовать в больничной операции. В просторном кабинете, похожим на школьный класс, он изложил устные инструкции, продемонстрировал нарисованные на листах ватмана схемы подземных коридоров больницы и те места, где должны находиться оперативники. Девяткин закруглил лекцию последним замечанием.

– Предположительно преступники будут действовать сегодня под вечер, – сказал он. – Или ночью. Но тут возможны варианты. Потому что точного времени мы не знаем. Сколько будет убийц, один, двое или трое, нам тоже неизвестно. Я допускаю мысль, что у бандитов есть сообщники среди больничного персонала. Эти черти наверняка наденут белые халаты или спецодежду рабочих. В хирургическом корпусе ремонт, на работяг никто не обратит внимание. Будьте наготове. Ваша смена закончится в полночь. Теперь желаю удачи. Если есть вопросы, задавайте сейчас. Другого времени не будет.

Вопросов не оказалось. Милиционеры вышли из комнаты и спустились во внутренний двор к машинам. Девяткин дотопал до своего кабинета, упал в кресло и положил ноги на стол. Пока все идет по плану. Где-то через полчаса оперативники займут исходные позиции, а там будет видно. Сегодня Девяткину потребуется немного удачи и очень много терпения. Он нацедил в стакан воды из сифона, сделал глоток и посмотрел на часы. Олейник ждет его звонка. Что ж, пусть немного подергается.