Ангел-хранитель

– Саша ничего не рассказывал о молодом офицере? Я ведь видел его только мельком, а он общался некоторое время.

– Еще бы! Чтоб наш Саша промолчал – такого не может быть! Особенно если есть возможность рассказать о его любимой «Аленке»! – Люся засмеялась. – Он-таки влюблен в нее, знаешь, как влюбляются мальчики во взрослых девушек!

– Ну и хорошо, что влюблен. – Викентий обнял жену за плечи. – Сашенька у нас парнишка эмоциональный, влюбленность – потребность его натуры. Мити ведь рядом нет… Однако что же он говорил? Я так понимаю, о молодом Коробове и гувернантке?

– В первую очередь! Веселый, с ними, мальчиками, как с равными разговаривал. Это всегда подкупает. Несколько историй смешных из армейской жизни рассказал. Но потом стал «стрелять глазами» в сторону гувернантки.

– Это он так сказал: «стрелять глазами»? – удивился Викентий.

Людмила и Вадим вместе засмеялись.

– Да, да, – подтвердил Вадим Илларионович. – Я тоже этот рассказ слышал. Так и сказал – «стрелять глазами». Где-то слышал выражение. Люся его поправляет: «Саша, глазами стреляют женщины, когда хотят обратить на себя внимание мужчин». А он: «Ты бы видела, мамочка, как он это делает, сама бы так сказала!»

– Ясно. Кокетничать этот офицер стал сразу же, при знакомстве – это я и сам видел. Ну и что дальше?

– Мадемуазель Элен, судя по всему, девушка очень сдержанная. Смотрела простодушно или отводила взгляд, отвечала: «Да», «Нет», «Спасибо», «Хорошо»… Мать спрашивает сына: «Ты, Андрюша, надолго к нам? Хоть переночуешь?» А он с многозначительностью в голосе отвечает: «Может быть… Это от многого зависит…» – и вновь взгляд в сторону девушки.

– Это что, все Саша рассказывал? – удивился Викентий Павлович. – Именно такими словами?

– Именно такими! У него, наверное, наследственная наблюдательность и умение делать выводы.

– А еще и чувство юмора, – добавил Бородин.

– Нет, Викентий, ты слушай дальше! Потом, после полдника, они пошли гулять в сад. Мальчики с гувернанткой впереди, а молодой Коробов шел сначала рядом с матерью, сзади. Потом нагнал их, пошел рядом с мадемуазель, стал ей что-то говорить и взял за руку. Саша изо всех сил старался не прислушиваться к его словам. Но когда девушка ему ответила, это он слышал – к большой своей радости.

– Что же она такое сказала?

– Знаешь, – улыбнулась Люся, – мне и самой понравилось. Если Саша все правильно расслышал, то выходит так… Она руку не отняла, но очень спокойно ответила: «У вас мягкая и влажная рука. Наверное, характер капризный, изменчивый». Он, наверное, сжал ее руку, и очень сильно. Сказал: «А если так? Я ведь этой рукой норовистых кобыл обуздываю!» Она сильно побледнела: «Думаю, вы преувеличиваете. Вряд ли таких уж и норовистых…» Тогда он отпустил ее руку и быстро вернулся к матери. А Саша видел, как девушка незаметно потрясла рукой и подула на нее – наверное, ей было больно.

– Вот тебе и «мадемуазель Элен», Аленка! Я уже говорил: сразу она мне понравилась. Не простая девушка, ох не простая…

В беседку вошел Максим. Он принес горячий самовар, а остывший хотел унести. Но Людмила остановила его:

– Оставь, Максим, садись с нами почаевничай.

– Садись, Максим, – попросил и Вадим Илларионович. – Ты давно не составлял нам компании.

Максим кивнул и присел на свободный плетеный стул, налил себе чаю. Викентий Павлович последовал его примеру и, опорожнив очередную чашку, сказал, откинувшись в кресле:

– Дорогие мои местные жители, помогите мне в одном вопросе. Сегодня я узнал, что есть в здешних краях одна достопримечательность. Ее знают якобы все. Это колдунья по имени Сычиха. Знаете?

– Еще бы, – сразу ответил Максим. – Кто же не знает Сычиху с хутора Дурдово!

– Этот хутор еще «хутором колдунов» люди называют, – подхватил Вадим Илларионович. – Верно, достопримечательность наша. И, хочешь верь, хочешь не верь, Викентий, а женщина эта и в самом деле колдунья. Ведь она и все те хуторяне оказались здесь не случайно.

– Чувствую я, здесь имеется своя легенда?

– Истинная история, но очень похожая на легенду, – согласился Бородин. – Хочешь услышать?

– Обязательно!

– Расскажу с удовольствием. Я в свое время интересовался, в архивах копался, выписки делал… Больше трехсот лет назад в Москве, среди знатных боярских фамилий, получила распространение друидическая религия кельтов. Время было, с одной стороны, суровое, с другой – дикое. При царе Иване Грозном жестоко расправлялись с колдунами, ведьмами, но и фанатичная вера соседствовала с фанатичным суеверием. Демоны, обуревающие самого царя, то безжалостно изгонялись, то брали над ним верх. Вот тогда-то один из бояр, по фамилии Сураев, женился на знатной француженке родом из Бретани, она оказалась друидкой. Их сын, Антоний, с молоком матери впитал друидизм и уже в молодые годы стал жрецом и собрал вокруг себя учеников и соратников… Вроде бы, побывал и в Индии, кое-что в свои верования привнес и оттуда. Но в главном остался друидом. В друидической религии много интересного. Друиды, как никто, способны проникать в природу вещей, отождествлять себя с растениями, животными. Сами оборачиваются животными, могут становиться невидимыми, управляют стихиями – громом, молнией, ветрами… Я, дорогие мои, вместе с вами могу над этим скептически поулыбаться, я ведь человек образованный, и медик к тому же. Если говорю так, то не потому, что верю во все, а передаю то, что о друидах говорили. Но, должен вам заметить, не от всего следует отмахиваться. Есть, есть в этом нечто… впрочем, я продолжаю.