Амнистия

– «Восьмерка» белая, – прошептал Храмов. – Первым мочи водилу. Считаю до пяти – и пошел. Раз, мать твою, два, мать твою, три…

Дундик не дождался окончания счета.

Он, одной рукой держа автомат за цевье, вскочил на ноги, легко оттолкнувшись от земли, подпрыгнул и выскочил на обочину дороги. Машина в десяти метрах. Один мужик за рулем, другой сидит рядом.

Скрипнули тормоза.

Дундик заметил, как за короткое мгновение побледнел водитель. Лицо вдруг потеряло человеческие черты и сделалось похожим на непропеченный блин. Не целясь, прижав автомат к бедру, Дундик одной длинной очередью выпустил по «восьмерке» весь рожок.

Прошитое пулями рассыпалось ветровое стекло.

Водитель, получивший четыре пули в грудь, умер мгновенно, даже не успев сказать «ох». Второй охранник, раненый в плечо, за мгновение оценил ситуацию, повалился на бок, сумел спрятаться за приборный щиток. Дундик вытащил из-за пояса полный рожок.

Он видел, как сзади машины, держа в прицеле поднятого автомата салон, уже появился Храмов. Оставшийся в живых охранник, быстро оценил свои невысокие шансы. В его распоряжении было несколько секунд, но он уже потерял время. Охранник поднялся, выбросил вперед руку с пистолетом.

Храмов выстрелил первым. Разлетелось в мелкие осколки заднее стекло. Охранник получил сразу несколько пуль в плечи и затылок.

– Всего и дел, – заулыбался Храмов.

Держа автомат одной рукой, он распахнул дверцу, заглянул в салон и сплюнул под ноги.

– Ну, фарш мы из них намесили. Весь салон в кровище. Ну, блин, фарш с тестом. Тащи канистру. Сейчас котлеты жарить будем. Только с дороги надо тачку откатить.

Неожиданно Храмов глянул на густой осиновый подлесок, замер на месте.

Затем он бросил автомат на дорогу, длинным прыжком перескочил овраг и скрылся в деревьях. Дундик стоял на месте, не зная, что случилось, и что ему теперь делать. Через пару минут Храмов появился из-за низких деревьев. Но появился не один. Ухватив за воротник ватника, он выволок на дорогу старика с полной корзиной грибов. Онемев от испуга, старик, ставший жертвой своего любопытства, таращил белые глаза и повторяя: «Господи спаси».

– Вот, сука, стоял в осинках и подглядывал за нами. А потом в лес шмык. Но я глазастый. Смотрю, ветки шевелятся.

– Господи спаси…

– Ты не бойся, отец, – шагнул вперед Дундик. – Тебя мы пальцем не тронем. У нас тут свои разборки. Ты нас не видел, мы тебя не видели.

– Я и не боюсь.

Старик пучил глаза и шатался от страха.

– Много ли грибов набрал, отец?

Дундик доброжелательно улыбнулся и похлопал грибника по плечу.

– Да вот… Да вот… Господи спаси. Половину корзинки. Господи спаси.

Ноги старика подкашивались от страха.

– У, прилично грибов, – Дундик присвистнул. – Ты, отец, наверное, все грибные места знаешь. Подосиновики. На большую сковородку хватит и на засолку останется.

– Возьмите ради Бога.

Старик протянул корзину Дундику. Тот покачал головой.

– Спасибо. Не надо. Отец, а ты местный?

– Из дальней деревни. Из Кузино. Это километров восемь отседова.

– Эко тебя забросило. Небось, долго шел?

– Долго, милый. Спаси Господи.

– Ладно, – вздохнул Дундик. – Ты иди, отец. А то у нас дела. Прости. Не можем тебе много времени уделить.

– Видишь, дела у нас, – пояснил Храмов. – Извини.

– Так я вижу, – часто закивал дед. – Я вижу, что дела. Так я пойду? Можно?

– Ступай с Богом, – кивнул Дундик.

– Ступай, – поддержал Храмов. – Старухи своей от меня кланяйся.

– И от меня ей привет передавай, – присоединился Дундик.

Дед отступил на шаг, повернулся и, часто озираясь, зашагал к лесу так быстро, как мог. Он уже перешел овраг, споткнулся, оглянулся назад. Дундик помахал ему вслед ладонью. Храмов тоже взмахнул рукой. Дундик засмеялся, прижал приклад к плечу и дал короткую очередь в спину грибника. Старик раскинул руки в стороны, упал на живот. Грибы рассыпались по траве.

– Давай, берем старую скотину за копыта, – скомандовал Храмов. – Грузим в тачку.

– Погоди ты. У этих пидоров из машины надо хоть карманы пощупать. Башливые черти, сразу видно.

Дундик показал пальцем на расстрелянную «восьмерку».

Глава двадцать вторая

Субботин побежал через двор к сараю.

Напрямик всего-то метров семьдесят. Но бежать напрямик глупо, ведь пуля тоже летит по прямой. Субботин, пригнув голову, запетлял по двору. Услышав выстрел за спиной, согнулся в пояснице. В наступившей тишине было слышно, как над головой просвистела пуля.