Амнистия

– Ни о чем, – честно ответил Локтев, немного повеселевший после двухсот граммов водки.

Поздним вечером позвонил Журавлев.

– Я выяснил, кто такой Субботин, – сказал сыщик. – Уже позвонил ему и предложил встретиться. Я пообещал Субботину поддержку и защиту от Тарасова. Он очень удивился, когда я ему представился. Кажется, он не надеялся на то, что мы с тобой ещё живы. Не надеялся со мной встретиться на этом свете. Мой звонок для него сюрприз.

Журавлев засмеялся простуженным лающим смехом, но быстро прервал веселье.

– Короче, возникли некоторые сложности, – продолжил он. – У Субботина семейные неприятности. Трагически погибла жена его сына. Обстоятельства её гибели мне пока не известны. О нашей встрече Субботин и слышать не хочет, вообще не желает ничего со мной обсуждать.

– Что же нам теперь делать? Субботин был последней надеждой…

– Что делать? – переспросил Журавлев. – Ничего. Нужно набраться терпения и ждать. Нужно время, пусть клиент дозреет. Пусть поумнеет. Поймет, что сотрудничество с нами его шанс. Думаю, Субботин спохватится и найдет меня сам. Если к тому времени ещё будет жив.

– И сколько нужно ждать?

– Не задавай наивных вопросов. Возможно, пару дней. Возможно неделю или месяц.

– Но у меня нет в запасе этого месяца.

– Хорошо. А что можешь предложить ты лично?

– Ничего, – сказал Локтев.

– Тогда придется ждать. Счастливо.

Локтев положил трубку. Он побродил по квартире, вышел на кухню. Мухин сидел за столом и заправлялся манной кашей. Пальцы правой руки, скрюченные подагрой, плохо держали металлическую ложку, жидкая каша капала на стол.

– Давай ещё в шахматы? – предложил Мухин.

Локтев покачал головой. В эту минуту он вдруг вспомнил о пейджере, ещё до отъезда в Карелию забытом в ящике прикроватной тумбочки. Локтев вернулся в комнату, выдвинул ящик, включил пейджер.

Точно, висит сообщение: «Алексей, на улице Косточкина я хорошо повеселился. Спасибо за развлечение. Думаю, и в дальнейшем мы сможем приятно проводить время. Привет тебе от Лиды Смирновой. Кстати, у неё неприятности. Если соскучишься, кинь сообщение на пейджер. Всегда твой М.Т.»

Локтев поднял руку, уже хотел грохнуть пейджер об пол, но в последний момент сдержался. Что произошло на улице шахтера Косточкина? И какие неприятности у Смирновой? Он полистал телефонный справочник, дозвонился в справочную Ленинградского вокзала. Поезд, на котором работает Смирнова, прибывает из Питера завтра в четыре вечера.

Локтев выключил свет, упал на разложенный диван и отвернулся к стене. Меланхолия навалилась на него, как кирпичная стена. Навалилась и погребла под собой. Такую тоску и безысходность человек может испытывать поздней осенью в залитым бесконечными дождями провинциальном городишке.

Столько усилий, столько риска, столько времени ушло на поиск Тарасова, а этот сукин сын не стал ближе ни на шаг.

Если все и дальше так пойдет, Руденко сдержит обещание. Все московские приятели Локтева узнают о том, что он изъявил желание стать внештатным стукачом… За деньги, за грошовую милицейскую подачку, наушничал, записывал разговоры знакомых, стучал на них. О, Господи, лучше не думать о последствиях. Будь проклята вся эта мышиная возня.

Локтев не заметил, как задремал.

* * * *

Утро не принесло новостей. Телефон хранил гробовое молчание.

Локтев умылся, но вместо того, чтобы энергично начать день, снова повалился на диван. Он долго лежал на спине и разглядывал серый потолок. Затем перевернулся на бок, зацепил ногтем кусочек обоев и оторвал бумажку от стены. Слюнявя палец во рту, он стал ковырять стену. Сухая штукатурка, смоченная слюной, становилась мягкой и податливой, крошилась в серую муку.

К полудню Локтев устал ждать.

Итак, все концы оборваны, фокус с пейджером разгадан. Поиски Тарасова приходится начинать по второму кругу. Начинать с нуля, начинать на голом месте. И никакого просвета впереди, ни единой зацепки. Нужно сидеть, ждать у моря погоды. Нужно запастись терпением… Сколько там потребуется этого терпения? Мешок? Или вагон? Все равно сколько. Нужно сидеть и ждать.

И ни единой зацепки… Стоп.

А как звали того мордастого бугая, который едва не убил Локтева своими кулаками в пансионате «Сосновая роща»? Звали его Марат. Редкое имя. На вид ему года тридцать два, возможно, тридцать пять. Локтев немного разбирается в спорте. Он способен отличить культуриста, даже качка профессионального, от штангиста. Марат не качок.