Язычник

И только когда меч не вошел в живое мясо, а провалился в пустоту, нурман понял, что допустил оплошность. Но исправить ее уже не мог. Меч, непонятно откуда взявшийся в левой руке славянского бонда, разорвал железную сетку кольчуги (откуда у землепашца меч, способный пробить добрую бронь?), разрезал нурманову печень. Викинг закричал…

Рузлай знал, что времени у него мало, потому что с двумя нурманами ему сейчас нипочем не справиться, поэтому он черпнул голой рукой из печи горсть угольев и метнул их наверх, в проем чердачного лаза. Там – сухое сено и связки меховых шкурок. Займется сразу. Должно заняться…

Проверить, так это иль нет, Рузлай не успел. Оба нурмана ворвались в дом через несколько мгновений после крика товарища.

Еще через несколько мгновений Рузлай был мертв. Бездоспешный старик не мог устоять против двух матерых викингов в полной броне и сам знал это. Утешало то, что умер он быстро и с мечом в руке. И душа его порадовалась, потому что бренное тело не было брошено на поругание крысам, а превратилось в прах в жарком пламени, как и положено телу уходящего в Ирий воина.

Нурманы, ругаясь, выскочили из пылающего дома. Ох и влетит им от хёвдинга за эту промашку. Но кто же знал…

Черный дым клубами поднимался в небо. И каждый, кто видел его, сразу и безошибочно понимал: беда!

Однако над градом Полоцком уже сгущались тучи. И несущий грозу Молниерукий Перун, многие лета даривший удачей князя Роговолта, в это лето встал на сторону его врага. Должно быть, жертвы ревнителя языческой веры молодого Владимира были обильней тех, что сулил Молниерукому старый варяг Роговолт.

Над Полоцком сгущались тучи, и в их клубах, в сумраке непогоды, потерялся страшный знак, поданный Рузлаем.

* * *

Предгрозовой сумрак лег на Полоцк. Серым стало все вокруг. Почернели воды Двины и впадавшей в нее речки Полоты. На пристани купцы поспешно прятали товары, а корабельщики накрывали суда просмоленными холстинами.

Однако надвигающаяся гроза мало кого смутила. И уж точно не могла помешать княжьей трапезе.

– Пиры и охота, – пообещал Савке Устах. – Успеешь еще в Новгород. Никуда он не денется. Чай, так и будет стоять, где стоит. А мы завтра с тобой на кабана сходим!

Глава восьмая

Битва за Полоцк

Владимиру гроза была сущим подарком. Привычному к морским бурям князю новгородскому нынешнее буйство стихии казалось теплым дождичком. Тетивы и стрелы защищены от влаги кожаными чехлами, а мечи, топоры и копья воды не боятся. Равно как и те, кто ими владеет.

– Добрый знак, – проворчал воевода Добрыня, глядя на низкие черные тучи.

– Тор нам благоволит, – ухмыльнулся ярл Сигурд.

– Тихо подойдем, – отозвался ярл Дагмар.

– Сцапаем Роговолта – как медведь тюленя, – ощерился рыжебородый нурман, ярл Торкель.

– Поучим полочан – навек запомнят! – изрек старшина новгородских ополченцев Удата.

Каждый говорил на своем языке, но понимание было – полное.

Смешанное воинство Владимира пряталось в соседнем леске, только вожди выехали вперед. Отсюда, с пригорка видна была черная Двина и вставший над ней город. Воеводы не беспокоились, что их заметят. Крупная сыпь дождя прятала все.

Лошади прядали ушами, фыркали, когда дождевая вода попадала в ноздри. Всадники дождя не замечали.

– Дагмар, пошли сотню… – начал Владимир.

Его перебил змеистый высверк. Молния ударила в одинокий дуб, раскинувший ветви шагах в ста от всадников. Вспыхнувшее было пламя тут же убила хлещущая с небес вода.

Владимир подождал, пережидая громовый раскат. Молний он не боялся.

Перун – на его стороне. Плевать, что Роговолт – природный варяг. Он – на стороне Ярополка, на стороне христианина, а значит – отступник!

За старых богов!

Струи текли по лицу князя, проникали под доспех, даря приятную прохладу. Когда отгремело, Владимир договорил:

– Дагмар, пошли сотню хирдманов. Пусть почистят дорогу. Медлить нельзя. Развезет – таран увязнет.

– А может – с наскока возьмем, княже? – азартно вмешался Удата. – Налетим из ненастья, ударим, захватим ворота… – и осекся, увидев ухмылки скандинавов.

– Ну я просто… Так предложил… – сконфуженно пробормотал новгородский боярин.

Новгородец в воинском деле был новичком. Если и воевал, то в основном на вече, дубиной. Это – в молодости. А нынче – исключительно глоткой.

Дагмар рявкнул по-свейски, подзывая одного из своих хёвдингов.