Клубничное убийство

В то время Майя как раз искала высокооплачиваемую работу, потому что содержать ей приходилось семью из трех человек — старшего брата, медленно спивающегося после трагической гибели жены, его маленького сынишку и бабушку, которая возилась с ними обоими. Положиться, кроме как на Майю, им было не на кого.

Сильвестр посмотрел на свою помощницу с подозрением:

— У тебя появился новый кавалер?

— А что, нельзя? Да, появился. Интеллигентный. Пригласил меня в театр на премьеру пьесы модного режиссера. И у него красивое, экзотическое имя…

— Акакий? — немедленно предположил шеф.

— Максимилиан.

— Надеюсь, от него не пахнет кошками? Если за тобой начнут заезжать вонючие молодые люди, я вынужден буду носить респиратор.

Майя посмотрела на Сильвестра с жалостью.

— Ладно, — сказала она. — Давайте я вам лучше дорасскажу про девочек с кладбища.

— Давай, — согласился Сильвестр, плюхнувшись на диван. — Я и сам хотел предложить.

— Девчонки эти все оглядывались, видимо — опасались. Но меня они не видели. Или видели, но решили, что я для них не помеха.

— Очень познавательно, — Сильвестр снова встал и заходил по комнате. — А что на ленте было написано, тебе удалось разглядеть?

— Удалось. Потому что самой стало любопытно. Может, дословно и не воспроизведу… На ней крупно так, белым по черному, было написано примерно следующее: «Зла не держим, спи спокойно, о любимом — позаботимся». Все.

— А подпись была?

Да, подпись: «Девочки». Кстати, двух из них я проследила до дома — правда, не знаю, чьего. Большая часть этих девиц уехала на двух машинах, принадлежащих их подругам. Номера, говорю сразу, были покрыты слоем грязи. Но две пошли к метро, тут я их и накрыла. Адрес, вплоть до подъезда, есть, а вот номер квартиры — сами понимаете…

— Ясно, — пробормотал Сильвестр, покашливая и похмыкивая. Из?за этого было непонятно, доволен он своей помощницей или не очень.

— Похоже, мой рассказ вас не сильно заинтересовал, — бросила Майя. — А ведь это все очень подозрительно. Тем более что никого более подозрительного там не наблюдалось. И если убийца явился на похороны своей жертвы, то ничем себя не обнаружил!

— Или ты этого не заметила, — возразил Бессонов и тут же предостерегающе поднял руку. — Не вздумай обижаться.

— На начальство не обижаются, — пробурчала Майя. — И что вы намерены делать с этими фактами?

— М?м?м… Наверное, логичнее всего передать их Половцеву. Фанатки — существа страшные и беспощадные. Мало ли что им в голову могло прийти? Решено, рассказываем о них старшему лейтенанту. А скажи, новоявленный вдовец, Игорь Аршанский, как он, по?твоему?

— В каком смысле? Я же вам сказала, что держался он как настоящий мужчина, и ничего мелодраматического. Вообще он производит впечатление крепкого мужика. Красавец, теперь вот еще и вдовец. Половцев вокруг него так и вился — видимо, искал, к чему прицепиться. Ведь у милиции, как я слышала, в подобных случаях супруги — первые подозреваемые.

— Ну, не думаю, что все так просто и кругло, — протянул Сильвестр. — Хотя мужа наверняка потрясут. В самом начале подозреваются все. А близкие — в первую очередь. Того, кто живет рядом долгие годы, очень часто хочется убить, ты никогда об этом не задумывалась?

Пистолет главного редактора, странности уборщицы, таинственные зеленые зажигалки

Люся Антипова печатала письмо, пытаясь разобраться в каракулях Белояровой. Вообще?то у начальницы был отличный почерк, но когда она нервничала или торопилась, то переходила на скоропись. В редакции было на редкость тихо. Никто не шумел, голоса не повышал, хотя иногда в коридорах собирались группками, чтобы поговорить о смерти Аршанской. Приходили из милиции, осматривали кабинет убитой, беседовали с руководством.

Люся допечатала абзац, поставила точку и потянулась, выбросив руки высоко вверх. В этот момент в приемную вошел Яковкин.

— Занимаетесь производственной гимнастикой? — спросил он хмуро. — Отличный способ протянуть время до обеда.

Люся быстро одернула кофточку и покраснела. Наверное, ответственный секретарь увидел ее голый живот. Это ужасно. Живот у нее был совсем не такой, как у женщин, о которых грезят мужчины. Не мягкий, бархатный и загорелый. А тощий, плоский и абсолютно белый.

— Алла Антоновна у себя, — пробормотала обладательница неаппетитного живота, уткнувшись в свою работу.