Блондинка за левым углом

— Твоего кота зовут, как упаковку таблеток!

— А тебе не все равно? — ехидно заметила Лайма. — Ты ведь его вряд ли когда-нибудь еще увидишь.

— Не на шапку же ты решила его пустить, — возразил Корнеев. — Кроме того, этот кусок меха нам еще может понадобиться.

— Пока что он понадобился лично мне, — отрезала Лайма. — Жди меня здесь, никуда не уезжай, я скоро.

Она впорхнула в подъезд и побежала по лестнице наверх. Обалдевший от всего произошедшего с ним за день, котенок длинно и тонко кричал.

Когда хозяин квартиры открыл дверь, последнее мявканье повисло в воздухе.

— Это ты! — воскликнул Шаталов потрясенно.

— Это мы, — поправила его Лайма. — Мы приехали к тебе жить.

Она поставила сумку на пол и подошла, чтобы поцеловать любимого. Но как только приблизилась, котенок совершил классический прыжок и очутился на груди Шаталова. Взбежал по футболке вертикально вверх и вцепился ему в горло. Теперь завопили все втроем. Наконец Кларитина отодрали и поставили на пол. Он немедленно наставил крохотные ушки и двинулся в комнату на нетвердых, широко расставленных лапах.

— Маленький, а наглый! — восхитился Шаталов. — Ты же говорила, что у тебя — аллергия на кошачью шерсть?

— Я с этим справилась, — ответила Лайма, похлопав себя по сумке, где лежала начатая упаковка таблеток. — И привезла еще кое-какие вещи. Можно их разгрузить?

— Конечно. — Шаталов внезапно разволновался, как мальчишка. — Пойдем скорее.

Он поднял сумку и понес ее в комнату. Кларитин ходил кругами по ковру и все обнюхивал своим любопытным крохотным носом.

— Может, дать ему сосиску? — спросил Шаталов, задумчиво посмотрев на нового жильца.

— У тебя есть молоко? — спросила Лайма, выгружая из сумки вещи.

— Нет, только йогурт. — Он блестящими глазами наблюдал за тем, как любимая женщина вешает в шкаф толстый махровый халат и выкладывает на журнальный столик косметику.

— Надо купить ему молока, — сказала Лайма и легкомысленным тоном добавила: — Я сегодня забегу в супермаркет. Если, конечно, успею.

— А ты что, — немедленно насторожился Шаталов, — снова собираешься уезжать?

— Ну да, собираюсь. — Лайма схватила пудреницу, уставилась в зеркальце и начала поправлять мизинцем помаду. — У меня еще работы ого-го сколько. Мотаться и мотаться.

— Может, тебя отвезти? — Шаталов старался контролировать свой тон. На самом деле ему хотелось затопать ногами и завопить.

— Не надо, меня внизу коллега ждет.

— Так ты, значит, на пять минут. И вещи, похоже, будешь перевозить частями…

— Я привезла тебе кота! — торжественно сказала Лайма.

— И где ты взяла эту красоту? — полюбопытствовал он.

— Подарили. — Лайма подошла к окну проверить, на месте ли Корнеев. Взглянула вниз, во двор, и заторопилась. — Ну, мне пора. Постараюсь приехать вечером. Сегодня. В крайнем случае — завтра. Но ты ведь меня подождешь, да?

Шаталов тоже выглянул в окно, увидел возле машины Корнеева и стиснул челюсти. Тот самый красавчик-брюнет!

— Конечно, подожду, — пробормотал он. — Ты ведь все равно не оставляешь мне выбора.

Когда за Лаймой захлопнулась дверь, его опять потянуло проследить за ней. Он быстро обулся, схватил сумку и вышел во двор. Машина с брюнетом за рулем уже отъезжала. Спрятавшись за кустами, Шаталов посмотрел, куда она свернет, и побежал к своему автомобилю.

На самом деле Лайма и Корнеев ехали совещаться. Шаталов проводил их до штаб-квартиры и вернулся домой, злой и угрюмый. Про штаб-квартиру он ничего не знал. Ему и дом, и подъезд показались самыми обычными, ничем не примечательными. Он решил, что здесь живет красавчик-брюнет с франтоватыми усами, а Лайма отправилась к нему в гости. Конечно, он ревновал. Тем более что ей нравились усачи. «Мужчина с усами, — говорила она, — все равно что блюдо, приправленное специями: в нем есть и острота, и оригинальность».

Войдя в квартиру, Шаталов немедленно вспомнил про своего нового жильца. Не вспомнить было невозможно: кот сделал лужу, растерзал пакет с бумагами, забытый на полу, и в клочья изодрал свежую газету. Шаталов поразился, как такое маленькое существо могло справиться с таким большим печатным изданием.

— Кыс-кыс! — позвал он, но кот не отозвался.

Шаталов начал поиски, обшарил все углы и закоулки и наконец обнаружил мерзавца висящим на занавеске под самым потолком. Он снял его и собрался отругать, но Кларитин уставился на нового хозяина шкодливыми блестящими глазами и тут же принялся грызть его палец. Зубы еще только проклевывались, и получалось щекотно. Весь целиком котенок умещался на ладони, и ругать такого «великана» было по меньшей мере неспортивно.