Незнакомец в моих объятиях

Хантер улыбнулся. Золотистое сияние свечей несколько смягчило его черты, но никакая игра света и тени не могла сгладить выразительный контур высоких скул и четкую линию подбородка. Лара со смятением смотрела на лицо мужа – такое знакомое и такое чужое.

Наверное, впервые за все годы их брака она так пристально и долго разглядывала его. Хантер также не сводил с жены напряженного и испытующего взора, словно пытался проникнуть в ее тайные мысли.

– Надо было привезти тебе что-нибудь из корабельного меню, которым мне пришлось довольствоваться на пути домой, – сказал он. – Вяленая солонина, сушеные бобы и грог. Не говоря уж о сыре, жестком, как подошва, прокисшем пиве и добавке из долгоносиков.

– Долгоносиков! – ужаснулась Лара.

– Они завелись в галетах. – Выражение ее лица рассмешило его. – Со временем мы даже прониклись к ним благодарностью. Если бы не дырки, которые они просверлили в печенье, его невозможно было бы разломить. Лара скорчила гримаску.

– Не желаю больше слышать о долгоносиках! Ты, видимо, решил испортить мне аппетит?

– Извини. – Он изобразил раскаяние, живо напомнив ей о юных проказниках из приюта. – Давай сменим тему. – Его взгляд остановился на ее левой руке, когда она потянулась за хлебом. – Почему ты не носишь кольцо, которое я тебе подарил?.

Лара с непонимающим видом уставилась на Хантера, прежде чем сообразила, что он имеет в виду.

– О, я… – Она замолчала, не находя слов. Кровь бросилась ей в лицо.

– Где оно? – мягко подсказал он. – Я точно не помню…

– А мне почему-то кажется, что ты все прекрасно помнишь.

Лара чуть не поперхнулась, подавленная чувством вины. Кольцо – покрытый резьбой золотой ободок – было единственной драгоценностью, подаренной им.

– Я знаю, что поступила дурно, но мне пришлось его продать, – выпалила она на одном дыхании. – У меня больше не было ничего ценного, а я нуждалась в деньгах. Не могла же я представить себе, что ты узнаешь об этом илм…

– Для чего тебе понадобились деньги? На еду? Одежду?

– Не для себя… – Она набрала полную грудь воздуха, и слова полились из нее непрерывным потоком:

– Это для детей… Из приюта. Их там около сорока, разного возраста, и у них нет самого необходимого, даже одеял. Когда я представила себе бедных крошек, дрожащих по ночам в своих кроватках… Я просто не могла этого вынести. Я пошла к Артуру и Джанет, но они заявили, что… Впрочем, не важно. Суть в том, что необходимо было что-то сделать, а без кольца я могла обойтись. – Она робко посмотрела на него. – Я же не знала, что ты вернешься.

– Когда ты начала заниматься делами приюта?

– Всего несколько месяцев назад, когда Артур и Джанет перебрались в Хоуксворт-Холл. Они попросили меня переехать в домик лесника, и я…

– Но ведь прошло только два месяца, как титул перешел к ним!

Лара пожала плечами:

– Настаивая на том, чтобы остаться в замке, я бы только отсрочила неизбежное. К тому же дом вполне устраивал меня. Мне были обеспечены кров и уединение до конца жизни. Но покинув Хоуксворт-Холл и оказавшись в стесненных обстоятельствах, я смогла воочию увидеть чужие беды и нужды. Сирот, стариков, больных и одиноких людей…

– Мне сегодня не раз довелось услышать, что ты стала кем-то вроде городской свахи. Лара потупилась.

– Я всего лишь помогла разобраться в двух подобных ситуациях. Едва ли это характеризует меня как сваху.

– О тебе отзываются как о весьма настырной особе.

– Настырной! – возмущенно воскликнула она. – Уверяю тебя, я ни во что не вмешиваюсь без особой необходимости.

– Любезная Лара, – судя по веселым искоркам в его глазах, Хантер от души развлекался, – даже твоя собственная сестра признает, что ты не можешь устоять перед соблазном решать чужие проблемы. Раз в неделю ты несколько часов читаешь вслух старой слепой женщине, кажется, миссис Ламли. Два дня проводишь в приюте, еще один день посвящаешь делам пожилой четы, а все остальное время занимаешься составлением планов, заключением браков или подбиваешь других на добрые дела.

Лара поразилась, что Рейчел доверилась ему настолько, чтобы рассказать об этом.

– Вот уж не думала, что помогать ближнему в нужде – преступление! – заявила она с достоинством.

– А как же насчет собственных нужд?

Вопрос прозвучал настолько интимно и в то же время небрежно, что Лара в замешательстве взглянула на него;

– Не понимаю, что ты имеешь в виду. Я живу полной жизнью. У меня много друзей, мои дни заполнены интересными делами.