Белый Клинок

Ни один из начальников тысяч не помышлял об отступлении. Никто не услышал сигнала и не заметил ракет. Разбившись на сотни, «синие» продолжали нажимать на солдат Биорка. Они разделились: одни обстреливали солдат из арбалетов, а другие кружили вокруг, выискивая слабину, чтобы ударить. Пехотинцы отвечали им стрелами, но через какое-то время начали медленно отступать к северу, в сторону болотистой старицы.

«Синие» воспряли духом и участили атаки, хотя каждая стоила им крови. Зато сарбурцам удалось загнать все четыре тысячи пеших на песчаный мыс. Еще чуть-чуть – и они сбросят северян в воду!

Биорк посмотрел налево: последние всадники Керанраона поспешно карабкались на высокий южный берег, вдоль которого выстроились стрелки, готовые встретить возможную погоню.

– Ну, ну! – пробормотал вагар.– Вояки!

Несколько потерявших наездников пардов плыли вниз по реке.

Упряжки псов тянули к броду увязающие в мягкой земле заливного луга тяжелые баллисты.

На южном берегу эти действия не остались незамеченными. Скучившееся у реки войско начало поспешно отступать назад.

Биорк посмотрел налево: «синие», загнав на песчаную косу его пехотинцев, сгрудились бесформенной массой.

Вагар удовлетворенно кивнул и поднес к губам сигнальный рожок.

– Пора, пора, проснись, дружок! Беги скорее на лужок! – пропел рожок условленную музыкальную фразу.

Стоявший рядом Эрд улыбнулся. У Биорка, сына Эйрика, было своеобразное чувство юмора . Приглашение не осталось без внимания. Из рощи, расположенной ниже по склону, с быстротой стрелы вылетели всадники Вига: четыре тысячи всадников, вмиг покрывших расстояние до песчаной косы, где еще продолжался бой. Четыре тысячи всадников на свежих пардах плюс неожиданность – и добрая сотня «синих» оказалась сброшенной в старицу. Увязшие по брюхо парды забились и истошно завыли. Всадники Вига навалились – и еще одна сотня «синих» оказалась в болотистой старице. Сарбурцы оказались стиснутыми между пехотой и всадниками. Их парды ревели и вставали на дыбы.

Виг взобрался на седло и выпрямился. Никто не пытался в него стрелять: каждый из сарбурцев не глядел дальше вытянутой руки – даже двое оставшихся в живых тысяцких.

– Конг! – закричал Виг, срывая голос, чтобы перекричать чудовищный бедлам.– Слушай меня, Конг! Сарбур, Фаранг! Конгаи! Довольно! Я обещаю всем вам жизнь и свободу! Конгаи! Довольно! Сарбуру еще понадобятся ваши мечи! Эй!

Ему удалось привлечь внимание. Его собственные воины опустили оружие. Виг сорвал шлем, чтобы всем было видно его лицо.

– Разве Конг воюет с Конгом? – закричал он.– Довольно!

– Хорошая речь! – сказал Биорк, до которого ветер донес каждое слово его военачальника.– Краткая и доходчивая. Сейчас они сдадутся!

И оказался прав. Гвардейцы Сарбура сложили оружие.

– Что ты собираешься делать дальше? – спросил Эрд.

– Видно будет!

– Нет, я имею в виду пленников.

– А! – Вагар беспечно махнул рукой.– Отберу оружие и отпущу. Конг не воюет с Конгом! Отличный девиз подкинул нам достойный Виг. Поехали, светлейший, пора принимать почести!

* * *

– Что ты собираешься делать теперь, мой господин? – мрачно спросил Кэнау у своего командующего.

– Я? Собираюсь!.. Пошли за Сёумом, тысяцкий! Пришла пора спустить его ящеров!

XIV

«Последние три ночи лета издревле у большинства народов Мира почитаются особенными. Многие полагают, что в ночи эти, а отчасти – и днем – Силы Мира пробуждают магию земли. У нас, в просвещенном Глориане, кое-кто склонен считать подобное суеверием. Я же имею собственное мнение на сей счет…»

Готар Глорианский. Магия и привычка

Конг. Междуречье. Предпоследний день лета тысяча двенадцатого года.

Пришел Час Тьмы.

Санти лежал на коврах внутри шатра и глядел вверх, в круглую прорезь, к которой сходились опорные шесты. Прорезь, чуть более светлую, чем стены шатра, с одинокой пылинкой звезды у самого края. Пришел Час Тьмы.

Санти ощутил беспокойство. Шатер его стоял в самой середине лагеря, и бдительная стража охраняла его, Но Санти вдруг показалось, что он – в ловушке. В западне, куда заманили его враги. Враги? Какие враги? Страх был беспричинным, но не бесплотным. Санти поискал у изголовья рукоять Белого Меча, не нашел и вспомнил, что отдал Клинок Асенаров Эрду.

«Беззащитен?.. Бежать!.. Надо бежать!..»

Мысли приходили, теснились, лишали равновесия…