Белый Клинок

Краурхи бежали в сорока-пятидесяти шагах друг от друга: как раз так, чтобы растянуться вдоль всей линии солдат Керанраона. Копейщики, крепко сжав толстые древки, смотрели, как стремительно надвигаются выходцы из Гибельного Леса, и только в самый последний момент поняли, что чудища больше, чем казались издали, намного больше…

Вскинутые копья переломились, словно тростинки. Краурхи промчались сквозь первые шеренги, как через пустое место. И так же легко рассекли все построение конгаев. Керанраон еще не успел выпустить из груди воздух, а гигантские крабы уже прорезали все двенадцать линий и обрушились на сплошную массу резерва. Тут пехота стояла такими плотными рядами, что передние были попросту отброшены на тех, кто стоял сзади, а краурхи пробежали по ним, круша когтистыми лапами шлемы, черепа. Тут на спинах их разом поднялись черные фигуры. Демоны – безликие, стремительные, несущие невидимую смерть…

Пятнадцать краурхов и две сотни Черных Охотников – горстка в многотысячном море солдат Керанраона. Но Страх сильнее любой армии. Началось паническое бегство. А тут еще Тилоду удалось воодушевить своих людей, и ссыльные ударили во фланг бегущим. Разгром был полный. Владыку Юга, бившегося до последнего, захватили в плен. Погибло около тысячи солдат. Пятая часть войска. Не такие уж большие потери, но о сопротивлении никто не помышлял. Уцелевшие бежали на север, неся на плечах собственный ужас.

В Сарбуре оставалось достаточно войск, огненного зелья и тяжелых орудий, но никто и не помышлял о сопротивлении. Как можно противиться полчищам демонов и гневу богов? Тут можно только молиться.

Жрецы многочисленных храмов молили своих Повелителей о милости. Службы не прекращались ни днем, ни ночью. И боги сжалились.

Спустя четыре дня Тилод и Керанраон, рука об руку, вступили в Сарбур. Победитель и побежденный примирились. Керанраон принял старшинство зодчего, а Тилод принял цель Керанраона: силой оружия очистить Конг. Очистить от чужеземцев-урнгурцев и от соххоггоев. О том, кто станет у кормила Конга, когда все это свершится, разговора не было. Но Тилод дал понять: кто бы ни стал верховным правителем – за Керанраоном останется управление над всем югом Междуречья и землями, что лежат между Сарбой и Межевыми горами.

Шел пятый день третьего месяца лета.

VIII

«Вот история мага, именовавшего себя – ''Чудесный Источник''.

Рожден женщиной из Орэлеи, от жреца Тура Быкоглавого, Никала.

Отмечен Даром. Принят в Рунскую Школу, где обрел начала Знания.

Странствовал. Бывал в Проклятых землях, где отыскал нечто,

названное им ''Повелитель Бед''.

На восьмидесятом году жизни обрел Высшее Посвящение

и вошел в Глорианское Братство Света.

На сто шестом году призван советником правящего императора

Гулдара.

На сто тридцать восьмом году жизни овластвовал Угкэра,

мага из Алчущих,

и, лишив плоти, заточил в браслет, что носил на левой руке.

Шестьдесят семь лет был Наставником в Рунской Школе.

На двести девятом году жизни вышел из Братства Света

и, удалившись в горы Хох, что на востоке Красной Тверди,

взошел на пик, называемый Коричневое Копье.

Там, огражденный Невидимой Стеной, и пребывает поныне.

Как полагают».

Готар Глорианский. Маги и судьбы

Север Конга. Лето тысяча двенадцатого года по исчислению Империи. Первый год Прихода Освободителя.

Санти проснулся перед самым рассветом и увидел над собой струящийся силуэт.

Светлая нежность обняла его сердце, потому что узнал он: «Тай!»

Санти выпростал руку из-под шелкового одеяла и коснулся мерцающей полупрозрачной ладони. Пальцы ощутили дуновение свежего прохладного ветра:

«Я знал, что ты придешь, Тай!»

«Да, Туон! По воле Жизни – не по своей – отдалилась я от тебя, мой Туон! Но изредка, ненадолго, буду открываться тебе. Как сейчас».

«Значит, ты опять уйдешь, Тай?»

Сияющее лицо фьёль тронула дивная улыбка. Она протянула руку и провела узкой ладонью по лбу Санти. Вновь свежее дуновение коснулось кожи юноши.

«Да. Я уйду. И по-прежнему буду рядом, Туон! Не зови меня, потому что я – рядом! Я – твоя фьёль, Туон! Помни!»

Струящийся силуэт задрожал и начал медленно угасать…

«Тай! Но ты придешь еще?»

«Я буду открываться, мой Туон! Пока ты не узнаешь себя, я буду открываться тебе!»

«Тай!»

«Помни обо мне, Туон! Но не зови! Мне больно! Не зови и бойся обнажить то, что внутри! Владей своим чувством, Туон! Я – твоя фьёль!»