Том 7. Эхо

Я поцеловала его и сказала ему, что ты его никогда не забудешь. Мне вдруг на мгновение показалось, что задрожало веко… Слишком долго смотрела, вероятно.

Ну вот и все.

Оля Эйхенбаум

11.12.84

Барышня и разгильдяй (Б. Ахмадулина, Г. Халатов)

ВСТРЕЧИ РАЗНЫХ ЛЕТ

Ахмадулина — единственный из современных русских поэтов, чьи строки и строфы прошли со мной по всем океанам планеты Земля.

Например, гимн Марине Ивановне Цветаевой:

•  Морская — так иди в свои моря.
• Оставь меня: скитайся вольной птицей.
• Умри во мне, как в море умерла,
• Темно и тесно быть твоей темницей.

• … Я целовала крутолобье волн, просила море: — Притворись водою!
• Страшусь тебя, словно изгнали вон в зыбь вечности с невнятною звездою…

Не все у Беллы внятно.

Но — магия.

Пушкинские Горы. Август. Святогорский монастырь. Ночь. Кто-то бубнит. Белла. Я не один. Она тоже не одна.

— Давайте навестим Александра Сергеевича.

Ну, у матросов нет вопросов.

Выходим из кельи монастыря, превращенного в гостиницу для туристов.

На воле свежо. Поднимаемся к могиле Пушкина.

Предрассветный ветерок чуть шелестит листвою древних дубов и лип.

Тишина над могилой Пушкина. Она еще глубже и таинственней от шелеста листьев старых дубов и лип… Но как же любо мне Осеннею порою в вечерней тишине В деревне посещать кладбище родовое, Где дремлют мертвые в торжественном покое…

Белла достает свечу, притепляет от зажигалки, прикрывает ладошкой и ставит в нишу обелиска.

И вдруг мы опускаемся на колени.

Высокопарно? Сентиментально?

Да. Хорошо, что это было.

Утром на душе и вокруг было так нежно, что потянуло рисовать акварелью.

Уговорил Беллу попробовать. Дал краски и бумагу. Мы рисовали стога и копны сена на фоне темной стены какого-то парка или леса.

За нашими спинами чуть шелестело ветровым накатом озеро Кучане.

Прямо скажем, Белле было далеко до Левитана. Но как обидно, что я потерял ее акварель.

Рисунок Беллы был замечательно наивным (так рисуют пятилетние ребятишки).

И в этой детскости вдруг проявляется мощная сила поэта Ахмадулиной.

На древний Корчев мы шли из Италии. В каюте висела ветка с лимонами и торчал из ржавого железного ведра сардинский кактус.

В ночь с 8 на 9 января 1969 года зазеленели на экране радара отметки далеких коктебельских гор Карадага и Сюрю-Кайя. Было холодно, прогнозы обещали тяжелый лед в Керченском проливе.

Около четырех ночи сменил очередную карту, перенес на нее точку и увидел на берегу Керченского пролива набранное мелкими буковками название «Тамань».

И я измерил расстояние по карте от торгового порта Керчи до Тамани. Авось выпадет свободное время — смотаюсь на рандеву с тенями Лермонтова и Печорина.

«Тамань — самый скверный городишко из всех приморских городов России. Я там чуть-чуть не умер с голода, да еще вдобавок хотели утопить…» Стой на горе! Но чем к тебе добрей чужой земли таинственная новость, тем яростней соблазн земли твоей, нужней ее сладчайшая суровость…

Ну, Печорин вместе с Михаилом Юрьевичем в Тамани кое-как от всяких подорожных тьмутараканских напастей отбились.

А вот для меня самый скверный городишко СССР — Керчь. Там я был трижды предан и оказался на самом дне моряцкой жизни — в вытрезвительной камере припортового отделения милиции. И это абсолютно трезвым.

Многие годы я хранил и лелеял в душе чистое отношение к морю и морской работе. Многие годы мне удавалось вылезать из неизбежной грязи так, чтобы быстро забывать о ней. Я старался помнить о рассветах над океаном, а остальное…

В Керченской милиции всякие мифы для меня закончились.

И от бессильной злобы я вполне мог бы наделать много глупостей и навсегда поломать свою жизнь.

Раздетый до кальсон, получивший коленом под зад, валяясь на железном топчане, и ожидающий весьма крупных служебных неприятностей, я вдруг нашел духовную поддержку от двух забулдыг-сокамерников.

С одним из них потом мы несколько раз пересекались в жизни и даже стали друзьями. Моим товарищам не надобно удачи, Мои товарищи добьются своего!..

• … Да будем мы к своим друзьям пристрастны!
• Да будем думать, что они прекрасны!
• Терять их страшно, Бог не приведи!

А вы замечали, что для Беллы слова «товарищ» и «друг» не имеют пола?