Право на месть

– Может, Пашеров знал о них нечто предосудительное? – предположил Андрей.– Чтобы держать в руках?

– Возможно. Но не обо всех же! Итак, он возник ниоткуда, поддерживался неизвестно кем и неизвестно кем убит. Неизвестно почему.

– Мафия,– сказал Ласковин.

– Брось! Мафия может внедрить своего человека в любую структуру – это вопрос силы и денег. Но сначала надо внедрить этого человека в мафию. Вот то, что действительно беспокоит многих: кто внедрил Пашерова в мафию, если он там абсолютно никому не нужен, как выяснилось?

– И кто? – второй раз спросил Андрей, чувствуя, как исподволь к нему подбирается страх.

– Страшно? – угадав по интонации, спросил Вадим.– И мне тоже страшно. Кто?

– Вадим,– проговорил Ласковин после длинной паузы.– Вы говорили о «кандидатах сбоку», кто это?

– А… – собеседник Андрея засмеялся.– Это когда берут, например, бывшего наркомана и беседуют с ним. Долго и основательно. А потом выясняется, что именно бывший наркоман зарубил топором старушку.

– Почему бывший? – спросил Ласковин.

– К слову пришлось. Из вашего же дела. Курьез. Некий бывший наркоман, молодой парень, торговал какой-то херней в переходе. Его прихватил наряд, а тот, вместо того чтобы дать на лапу или просто заплатить штраф, стал стращать сотрудников. Дескать, за него отомстят. И всех их взорвут, как тех, на Кутузовской набережной. То есть – вас.

– И что же?

– Привезли в отделение, побили немного «за оказание сопротивления», сняли штраф и выкинули. Как будто не видно, кто есть кто. Курьез, одним словом. А не был бы парень совсем никудышным – глядишь, сел бы за убийство. Вот так, Андрей.

– А можно узнать, что это за парень? – спросил Ласковин.

– Запросто,– сказал Вадим.– Только мне жаль твоего времени. Вспомнил доходяга, что видел по телевизору, да и сболтнул.

– И все-таки?

– Узнаю,– обещал Вадим.– Развлекись. Материал открытый. А сейчас пойдем постреляем. Глупо уходить, не истратив выделенных патронов.

– Я-то сам покупаю,– улыбнулся Ласковин.

– В этом твое преимущество. Не приходится каждый месяц составлять отчет!

Глава шестнадцатая

Андрей с Наташей вернулись домой около одиннадцати. Поужинали. Ласковин включил телевизор. И выключил через пятнадцать минут.

«Надо будет видик привезти с Блюхера»,– подумал он.

– Устала,– сказала Наташа, вытягиваясь на кровати.– Такой длинный день.

– Это я тебя замучил,– извиняясь, проговорил Андрей.– Загонял, забыл, что у тебя сегодня работа.

– Хорошо.– Наташа перевернулась на бок, погладила его по руке.– Мне нужны физические нагрузки, а твое каратэ мне нравится. Все движения так органичны!

«Если б можно было ограничиться только движениями!» – подумал Андрей.

Каратэ-до действительно красиво… если за проведенным ударом не следует треск сломанного ребра. Или кровавый, с обломками зубов плевок.

Девушка с картины глядела на него осуждающе. В ее время мужчины не крошили друг другу челюсти. Разве что из дуэльных пистолетов.

– Я вчера стихотворение написала,– сказала Наташа.– Хочешь, прочту?

– Хочу.

Наташа просунула руку под подушку, достала блокнот.

– Зажги свечу,– попросила она.– Пожалуйста!

– Там, где вымысел, голый… – начала она тихо. Андрей не пытался понять смысл. Он просто слушал звук ее голоса, и ему было хорошо. Андрей смотрел на огонь, отражавшийся в ее расширенных зрачках,– зрелище, волнующее больше, чем самый томный взгляд,– и почти не верил, что такая потрясающая девушка может его любить.

• И вдоль пыльной дороги,
• Цепочкой – собачьи следы.
• Но густой и широкий,
• Уже поднимается дым.
• И смолистые бревна
• Трещат сквозь метель языков.
• И обрушилась кровля… 

Наташа читала собственные строчки, и ей уже не было страшно. Теперь она чувствовала другое: как будто глядишь вниз с огромной высоты…

• …И приходит тигрицей,
• Нежданно, на маночий звук,
• Та, что больше не снится.
• И лица чужие вокруг:
• «Ты ошибся, охотник!»
• Но – поздно.
• И не поменять.
• «Пусть чужие уходят!..» 

Какое-то слово неожиданно зацепило Андрея. Смысл того, что читала Наташа, проступил, как проступает изображение на проявленной фотографии. Голос Наташи вдруг стал громче, словно из ушей Андрея вытекла попавшая туда вода…

• «Пусть чужие уходят!»
• Ныряет в ладонь рукоять,
• И тропа исчезает.
• Но влага туманит зрачок
• «Ничего ты не знаешь!» —
• Плывет шепоток за плечом.
• Обернуться б… Да поздно.
• Уж ветер шурует в золе.
• И остывшие звезды
• Песком у меня на столе.
• И на белой странице,
• Бездонно, провалом,– зрачок
• Той, что больше не снится…
• Но строчка скользит поперек,
• И гончак серомордый
• Устанет вышаривать след,
• И высоким аккордом
• Стерней истощенных полей
• Потечет его песня.
• И дымно задышит костер.
• И войдет Неизвестность
• В холодный заплеванный двор.
• И растрепанный тополь
• Потянется веткой к окну.
• И потянется тропка:
• Чужая – в чужую страну.
• Но Ничто – не окликнет.

Андрей не смог удержаться от гримасы. Ускользнуло! Он уже готов был угадать ответ и… Слова покатились куда-то в сторону. Господи, это было так близко!..