Шестьдесят смертей в минуту

Тост прикрыл дверь, свободной рукой нащупал перила. Показалось, что пахнет табачным дымом. Он всмотрелся в темноту, кажется, где-то рядом, за спиной, послышался шорох. Но не успел обернуться, как двое оперативников в штатском скатились с верхней площадки, норовя повиснуть у него на спине, бросить на пол и подмять под себя.

Жора дважды выстрелил в темноту и кинулся вниз по лестнице. Он услышал громкий стон, звук падающего тела и подумал, что попал в западню – видно, менты специально начали возню в парадном подъезде, чтобы заставить его уйти этой дорогой.

Он бежал вниз, решая про себя, почему опера не стреляют ему вслед. И тут же раздались два выстрела, видно, предупредительные. Стреляли в потолок. На голову Тоста посыпалась штукатурка. Он ударился плечом в книжный шкаф, стоявший на ступенях, свалил его вниз и крепко ухватился за перила, чтобы не улететь в темноту.

На площадке между третьим и вторым этажом занял позицию старший лейтенант Саша Лебедев и еще один оперативник в штатском, молодой и перспективный кадр – как и Лебедев, большой специалист по рукопашному бою. Услышав выстрелы наверху, Саша понял, что Тост спускается, но применять оружие можно лишь в самом крайнем случае – Жора нужен следствию живым и здоровым.

Лебедев отдал короткий приказ напарнику: не стрелять, работать руками без оружия – и прижался спиной к стене. Как только Тост окажется на площадке, он собьет противника с ног, разоружит и, применив болевой прием, бросит на бетонный пол. Второй опер поможет заковать Жору в стальные браслеты.

Тост скатился вниз, как горная лавина, быстро и неожиданно. На бегу он сунул пистолет в карман, чтобы не выронить. Лебедев успел выставить вперед мощное плечо, пытаясь взять противника на прием. Но Жора на всей скорости ударил грудью в выставленное плечо, и Лебедев, отброшенный куда-то в темноту, сбитый с ног, грохнулся на спину. Он перевернулся через голову и полетел кубарем вниз, пересчитывая крутые ступеньки.

– Держи его! – заорал старлей.

Второй оперативник занял еще более неудачную позицию – посередине следующего лестничного марша. Тост, даже не снизив скорости, выбросил вперед ногу, нанес в грудь опера, вставшего на дороге, прямой удар, мощный и прицельный. Оперативник перевалился через лестничные перила и, полетев вниз, упал на ящик с пустыми бутылками.

Тост чуть замешкался перед дверью, вытащил ключ из заднего кармана штанов, открыл врезной замок, пулей вылетел наружу и рванул в темноту дальней подворотни наискосок, через двор.

Два оперативника в штатском, дежурившие внизу, кинулись следом. Первым бежал Девяткин, за ним – молодой полицейский, рванувший так, что ветер в ушах засвистел.

Жора, как на крыльях, пролетел подворотню, услышав топот ног, бросил взгляд за спину и подумал, что ментов вокруг слишком много. В ту же секунду он услышал выстрел.

– Стоять! – на бегу заорал оперативник. – Стой, тварь!

Свернув за угол, Тост оказался в другом темном дворе. Он снова оглянулся, отметил про себя, что опер попался шустрый и ему вряд ли удастся уйти. Дышится тяжело, и сердце стучит, как клапана старого дизеля. Не снижая хода, Жора вытащил из кармана пистолет, тормознул, резко развернулся и выстрелил три раза, не поднимая руки, от бедра. Он не видел своего оружия, но видел цель: темный человеческий силуэт на фоне горящего фонаря.

Первый выстрел мимо, второй и третий – в точку. На бегу оперативник выбросил вперед ногу, словно вдруг решил остановиться, но не смог. Нога подвернулась, он взмахнул руками, выронил пистолет и упал на грудь, проехавшись лицом по асфальту.

Тост кинулся дальше, завернул за угол и исчез в темноте. А Девяткин подбежал к раненому, упал на колени и перевернул оперативника на спину.

Одна пуля прошла навылет сквозь плечо. Девяткин разорвал рубашку, залитую кровью. Вторая пуля угодила в живот. Раненый глотал воздух, что-то шептал, но слова трудно было разобрать.

– Чего? – Девяткин наклонился ниже. – Не понимаю…

– Догони его, – прошептал опер.

– Я вернусь, – сказал Юрий, он никак не мог справиться с дыханием. – Я скоро. – Вскочил на ноги и помчался дальше.

Завернув за угол дома, Тост ринулся направо, но увидел в глубине забор из железных палок и запертые ворота. Огромный замок был обмотан ржавой цепью. Через это препятствие не переберешься. Пришлось повернуть обратно. Оставался один путь: через двор и дальше между домов.