Шестьдесят смертей в минуту

Стас на отдельном листке записывал поручения для своего помощника, который оставался на хозяйстве. Всего двенадцать пунктов. Пункт последний: в ноябре истекает срок аренды этого особняка. Продлевать аренду нет смысла – «Васте» больше не потребуется такое большое помещение. Под офис нужно подобрать что-нибудь скромное, недорогое. Рогов записал ориентировочную цену и поставил внизу страницы свою подпись. Затем поднялся, взял чемодан и вышел в приемную. По лестнице они спустились в подвальный этаж.

Шатун своим ключом открыл дверь так называемой комнаты переговоров.

– Что с Жорой Тостом? – спросил Рогов. – Есть известия?

– Лежит в той же городской больнице под охраной ментов, – ответил Шатун. – Признательных показаний пока не дал. Подобраться к Жоре трудно. Но… Но можно. Мне нужны восемьдесят тысяч баксов и еще двадцать тысяч – надбавка за срочность. За меньшие деньги квалифицированные люди вряд ли возьмутся.

– Я позвоню в банк. А что с этим моряком?

– Тут немного труднее.

Шатун подумал, что напоследок из Рогова можно запросто выдоить немного денег. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Знать о том, что морячка искать все равно что иголку в стоге сена, Рогову необязательно.

– Еще пятьдесят штук – и проблему обещают решить, – соврал он. – Дороговато, конечно, жизнь этого алкаша не стоит даже ящика водки. Но…

– Хорошо, – кивнул Рогов. – В банке тебе выдадут сто пятьдесят тысяч наличными.

Он вышел в коридор, потому что мобильник в секретной комнате не работал, связался со своим человеком в банке и отдал распоряжение насчет денег. Вернувшись, плотно прикрыл дверь и сказал, что приедет назад так быстро, как только сможет. За время его отъезда Шатун должен закруглить все дела в Москве – разобраться с Тостом и этим моряком до того, как с ними поработают менты. В его отсутствие фирмой будет руководить доверенное лицо Вася Суслов.

Скоро закончится аудит, проверяльщики разъедутся по домам. И можно завершить сделку по продаже таджикского медного рудника, а потом слить деньги на офшорные счета. Короче, все идет как надо. Проблема в проклятом Тосте. Не будет его, закончатся наезды на фирму, жизнь войдет в колею.

– Закругли все побыстрее, – еще раз повторил Рогов. – Это важно. Ну, ты все сам понимаешь…

Шатун кивнул. Он понимал, что Тост будет все отрицать до последнего, но его обязательно сломают: побоями, запугиванием… И, конечно, обещаниями скостить срок. Как без этого? От него требуется самая малость: утопить всех, кого надо утопить. Рогов прав: пора начинать активные действия. Шатун будет защищать не своих бывших друзей, а самого себя.

Но и о Рогове надо позаботиться: после Тоста он остается главным свидетелем. И если менты задержат его на вокзале или в поезде, а потом припрут к стенке, он быстро разговорится. Сдаст Шатуна со всеми потрохами, не задумываясь сдаст. Расскажет, что именно Шатун – организатор и вдохновитель «мокрых» дел, он один пролил столько крови, что в этом море легко утонуть человеку, который не умеет плавать. А он, Рогов, весь чистенький. Лопатой говно не кидал, людскую кровь не лил, только бумажки подписывал и печати ставил. Он бизнесмен, честный налогоплательщик и гражданин своей страны. Не палач, не человеческий отброс вроде Шатуна и Тоста. Можно быть уверенным: так Рогов ментам и скажет: я бизнесмен, а не убийца.

– Я все устрою. – Шатун достал из внутреннего кармана фляжку, повернувшись спиной к своему боссу, быстро наполнил рюмку, стоявшую на кофейном столике. Из другой фляжки наполнил вторую рюмку. – На дорожку.

– И, как всегда, армянский? – Рогов взял рюмку. – Отлично. А ты поедешь на вокзал?

– Прости, я не люблю вокзалы.

Шатун влил в рот рюмку коньяка и крякнул от удовольствия.

Солнце стояло в зените, когда Дима Радченко и трое его спутников перевалили хребет и, остановившись на получасовой отдых, снова двинулись вперед. На этот раз предстояло преодолеть спуск и начать восхождение на следующую гору. Муса шагал первым, за ним плелись Джейн и Садыков. Замыкал шествие Дима.

Когда склон сделался пологим и под ногами появилась едва заметная тропинка, идти стало легче. Грунт был каменистым. Подошвы башмаков скользили, Радченко, споткнувшись о камень, растянулся на склоне, прижался грудью к земле, чтобы не съехать вниз. Через пару минут упала Джейн, ударившись коленом о камень. Через десять минут она упала второй раз и только чудом не сорвалась вниз.