Белый Волк

— Твое желание можно осуществить, — согласился Стенульф. — Я не родич ему и возражать не стану. Но тебе придется самому выкапывать его обгорелые кости.

— Он мертв? Кто его убил?

— Я, — небрежно уронил Стенульф. — Что еще ты хочешь знать?

— Вдова ярла…

— Она жива. И сыновья ярла — тоже. Ты удовлетворен? Или мне поклясться?

— Я тебе верю! — без промедления ответил ярл.

— Тогда возвращайся домой.

— Мои воины были в пути с самого рассвета, — заявил ярл. — Они устали и проголодались.

— Полдня в пути — и уже устали? — Стенульф хмыкнул. — Твои воины изнежены, как румлянская рабыня для мужских утех.

Ярл побагровел. В словесной дуэли он проиграл еще одно очко.

— Мы торопились, — пробурчал он. — И у нас нет с собой достаточного запаса пищи.

— Любой сёлундский мальчишка может обходиться без еды три дня! — Каменный Волк пренебрежительно фыркнул.

Он не хотел (и это понятно) пускать ярла сотоварищи на территорию усадьбы. Как только выяснится, что там нет кавалерии, Торкель сразу обнаглеет.

Некоторое время они с Каменным Волком играли в гляделки… И мне заранее было известно, кто проиграет.

— Мне есть чем заплатить за пищу и кров, — сдался Торкель.

— Не нужно, — совершил ответный жест Стенульф. — В этом доме найдется чем угостить уважаемых гостей. Пусть твои воины завяжут шнурки на своих мечах,^[42] и ворота усадьбы откроются для них.

— Быть посему, — резюмировал ярл под широкую ухмылку Хавгрима Палицы. Вот кто был искренне рад, что стороны договорились.

Что же до ярла, то он был весьма раздосадован, обнаружив, что на переговорах мы представляли только самих себя и никакого боевого подразделения в усадьбе нет.

Но слова были сказаны, а за базар здесь принято отвечать.

В общем, произошла еще одна пьянка, облегчившая закрома осиротевшего фюлька.

Конечно, ярлу пришлось отдариваться. Серебром… Которое без зазрения совести присвоил Каменный Волк.

Этой ночью в доме было не то что не продохнуть… Шагу не ступить из-за валявшихся на полу выпивох.

Мне стало понятно, как папаше Медвежонка удалось совершить свой подвиг. Я бы перерезал их всех, даже не будучи берсерком.

Утром ярл со своей командой убрались. Не забыв, впрочем, позавтракать. Остался только (с разрешения ярла) Хавгрим Палица. Я уже знал, что он — «штатный» ульфхеднар ярла Торкеля. Кошмар! Куда ни плюнь, везде одни берсерки!

И я — туда же.

Нынешней ночью мне предстояло «говорить» с Одином. Так сказал Каменный Волк, и я вынужден был сделать вид, что нисколечко не боюсь. Но это было далеко не так…

Глава двадцать восьмая,

в которой герой пробует пообщаться с богами

Местное святилище, вернее, кумирня заметно отличалась от той, которую я когда-то посетил с подачи Рунгерд и где меня едва не прибило «божественным электричеством». Но отличия были примерно как у американского сериала, переделанного на русский лад. Формат оставался прежним. И запах — тоже. На сей раз мы вошли вдвоем и все необходимые процедуры (убиение петуха и «кормление» идолов) выполнял Каменный Волк. Никакого трепета я не испытывал. Стенульф — тоже, насколько я мог судить. Умащая птичьей кровью губы идолов, он непрерывно бормотал что-то ритмичное: то ли стихи, то ли заклинания в стихах. Но… Как бы это выразиться поточнее… Явно без огонька. Такой же невнятный бубнеж я, помнится, слышал, когда чиновник из Петербурга, подарив себе на день рождения новый «бентли», пригласил православного священника «освятить» машинку. Батюшка честно «отработал» гонорар, принял водочки под бутербродик с икоркой, но на общую попойку остаться не пожелал. Я, впрочем, тоже. Вручил имениннику подарок от имени Федерации воинских искусств — и тихо слился. И я, и батюшка сделали то, что требовалось, но не более того.

Однако в данной ситуации явный формализм процедуры меня удивил настолько, что, когда мы вышли, я напрямик спросил об этом Стенульфа.

Могучий дед пронзил меня ледяным взглядом и поинтересовался: а что я, собственно, ожидал увидеть и прочувствовать?

Я промямлил что-то по поводу «потрясения духа».

Дедушка расхохотался. Вернее, раскаркался, как старый ворон.

И пояснил, что Один — один, а деревяшек таких — как вшей на трэле. Ежели Один или кто-то из Асов снизошел к моей ничтожной персоне, то это мне просто повезло.

---

42 Привязать рукоять меча к ножнам — символический акт (хотя и выполняется практически), обозначающий запрет на применение оружия.