Чистильщик

– Ты не кривись. Четырнадцать лет пацану, подготовки никакой, а по стошке за сутки делает!

– Гарик, хорош киздеть! – оборвал Олежек.– Валера, время.

– Погоди. С вас еще – железная дверь на подвал. Контора рядом, на Загородном. Один ключ – в ЖЭК, не забудьте. Соврете там что-нибудь. К Хирургу не ходите, а вот «арсенал» из захоронки заберите и перепрячьте. Деньги есть?

– Есть,– кивнул Олежек.

– Тогда вперед. Сорок минут до «стрелки».

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На этот раз входя Валерий приготовился к проблемам, но в квартире было тихо. Никаких незваных гостей. На кухне обыденно шебуршала соседка, Васильев специально заглянул, поздоровался. Соседка ответила, старательно пряча глаза. Застращали ее Хирург сотоварищи.

Кепочка и плащ – в шкаф. Удостоверение, пистолеты – свой и трофейный – в тайник за батареей.

Васильев уселся в кресло, еще раз тщательно продумал варианты.

Зазвонил телефон.

«Валерик, подойди!» – крикнула соседка.

– Ну что, фраерок, готов к полетам? – осведомились в трубке.

– Кострому позови.

– Ну ты…– вызверился собеседник.

– Мне, земеля, надоело с шестерками толковать,– сказал Васильев.– Хочу с кем-нибудь авторитетным побеседовать.

– Кто ж тебе, падла, стукнул?..

– Не смеши меня! – перебил Васильев.– Кострома – личность известная. Опять-таки старый знакомый.

– Не понял? – озадачился собеседник.

– А на хрен тебе понимать? Ты что – Лобачевский?

– Кто?

– Ладно, после. Машина меня ждет?

– Едет,– наглости в голосе собеседника поубавилось.

– Вот и хорошо. Кострому предупреди: говорить буду только с ним, а бойцам напомни: мне грубить не надо. А то будет, как вчера. Понят намек?

– Ты, падла, ответишь! – Голос аж зашелся от злости.

– Я-то при чем? – «искренне» удивился Васильев.– Разве я начал? Не переживай. Не надо обижать серьезных людей. Три жмурика – это семечки.

– Почему – три? – механически спросил собеседник.

– Потому что один живой. Арифметику знаешь? Четыре минус один? – Васильев развлекался.– Предъявы, братан, не мне делать надо, понял?

– Не тебе? – удивился собеседник.– Не понял! А кому?

– Слушай, земеля,– сказал Васильев,– надоело мне с тобой в телефон доверия играть. Попозже поговорим. С Костромой.

И положил трубку. Кураж – главное в любом блефе.

Могучая японская машина с густо тонированными стеклами. Стальной швеллер перед радиатором – лучшее приспособление для игры в автомобильные пятнашки. Реальная тачка для реальных людей.

Васильев небрежно постучал пальцем в черное стекло. Дверь распахнулась.

– Залазь!

– Куда едем?

– Увидишь!

Черноволосый бугай с пулевидной головенкой.

– За город?

– Залазь, сказано! – В качестве дополнительного аргумента выступил короткоствольный револьвер.

Васильев засмеялся, небрежно отодвинул ствол.

– Мне велено узнать, куда едем. Примерно.

Бугай растерялся. Стрелять его не уполномочивали.

Выругавшись, он спрятал револьвер и полез из машины.

– Счас я те растолкую промеж глаз! – посулил он.

Васильев дождался, пока одна нога бугая коснулась асфальта, затем толкнул его в грудь. Плавно, но с импульсом, как учили. Бугай плюхнулся обратно.

– Давай не будем цирк устраивать,– миролюбиво произнес Васильев.– Мне велели, я спросил. Какие проблемы?

– На Ржевку поедем,– вмешался водитель. Такой же бугай, но белесый. Финн? – Есть возражения?

– Вроде нет,– Васильев дважды энергично мотнул головой.

– Тогда садись.

Валерий опустился на переднее сиденье, машинально поискал ремень…

– Не смеши,– сказал белесый и широко развернулся, выскочив на тротуар. Какая-то бабенка порскнула из-под колес, заругалась. Белесый ухмыльнулся.

На заднем сиденье сердито сопел пулеголовый. Васильев будто «слышал», как в куцых мозгах шевелится мыслишка: а не треснуть ли наглого фраера по макушке?

Джип, игнорируя правила, выскочил на Невский, попер через «желтый» светофор на восьмидесяти к Восстания, мимо вокзала, завернул на Суворовский, абсолютно не обращая внимания на прочие автомашины. Широкие протекторы подминали жеваный подмороженный асфальт, на поворотах Васильева вжимало в дверь или бросало на водителя с такой силой, что приходилось хвататься за скобу. Подвеска у внедорожника оказалась сущее говно. На развязке у Лавры джип, наконец, привлек внимание гаишника, или, как нынче модно стало говорить «гиббона». Водила резко ударил по тормозам и тут же подал назад, едва не сшиб инспектора, вывернул в каком-то сантиметре. Толстый важный «гиббон» даже не попытался увернуться, так и застыл с открытым ртом. Затененное стекло опустилось, из окошка высунулась лапа с зеленой бумажкой. Инспектор мгновенно ожил, хапнул баксы и той же вальяжной походочкой двинул к перекрестку, а джип прыгнул вперед, беззастенчиво подрезав сразу две машины и едва не зацепив третью. Васильев представил, какой мат несется им вслед.