Битва королей

«Свою войну. Да, придется мне это запомнить».

— Джармен Баквел сказал, что мой меч может скоро понадобиться мне.

— Вот как? — Мормонту это, видимо, не понравилось. — Крастер ночью наговорил такого, что нагнал на меня страху и обеспечил мне бессонную ночь у себя на полу. Манс-Разбойник собирает всех своих подданных в Клыках Мороза. Потому-то деревни и опустели. То же самое рассказал сиру Деннису Маллистеру одичалый, которого его люди взяли в Теснине, но Крастер назвал место — в этом вся разница.

— Он строит город или создает армию?

— Кабы знать. Сколько их там? Каково число боеспособных мужчин? Никто этого сказать не может. Клыки Мороза — это жестокая негостеприимная пустыня, сплошной камень и лед. Много народу там не прокормить. Я вижу только одну причину такого сбора. Манс намерен нанести удар на юг, на Семь Королевств.

— Одичалые и раньше к нам вторгались. — Об этом рассказывали и старая Нэн, и мейстер Лювин. — Реймун Рыжебородый привел их на юг во времена моего деда, а перед ним был король по имени Баэль Бард.

— Да, а задолго до них был Рогатый Лорд и братья-короли Гендел и Горн, а в стародавние времена Джорамун, который протрубил в Рог Зимы и поднял из земли гигантов. Все они бывали разбиты либо у Стены, либо дальше, у Винтерфелла… но ныне Ночной Дозор только тень былого, и кто готов сразиться с одичалыми, кроме нас? Лорд Винтерфелла умер, а его наследник увел свои войска на юг, чтобы драться с Ланнистерами. Одичалым никогда больше не представится такого случая. Я знал Манса-Разбойника, Джон. Он клятвопреступник, но глаза у него есть, и никто не посмел бы назвать его слабодушным.

— Что же нам делать? — спросил Джон.

— Найти его. Сразиться с ним. Остановить его. Триста человек против полчищ одичалых.

Пальцы Джона сжались в кулак.

ТЕОН

Она была красавица — этого никто бы не дерзнул отрицать. «Впрочем, твоя первая всегда красавица», — подумал Теон Грейджой.

— Ишь как разулыбался, — сказал позади женский голос. — Нравится она тебе, молодой лорд?

Теон смерил женщину взглядом и остался доволен увиденным. Сразу видно, островитянка: стройная, длинноногая, с коротко остриженными черными волосами, обветренной кожей, сильными уверенными руками и кинжалом у пояса. Нос великоват и слишком остер для худого лица, но улыбка возмещает этот недостаток. Немного постарше его, пожалуй, но ей никак не больше двадцати пяти, и движется так, словно привыкла к палубе под ногами.

— Да, на нее приятно смотреть, — сказал Теон, — но и наполовину не столь приятно, как на тебя.

— Ого, — усмехнулась она. — Надо мне быть поосторожнее. У молодого лорда медовый язык.

— Это правда. Хочешь попробовать?

— Вот оно как? — Она дерзко смотрела прямо ему в глаза. На Железных островах встречаются женщины, которые плавают на ладьях вместе со своими мужчинами, и говорят, море до того меняет их, что они и в любви становятся жадными, как мужчины. — Ты так долго пробыл в море, лордик? Или там, откуда ты приплыл, женщин вовсе не было?

— Были — но не такие, как ты.

— Почем тебе знать, какая я?

— Мои глаза тебя видят, мои уши слышат твой смех, и мой член встает, как мачта.

Она подошла и пощупала его между ног.

— Смотри-ка, не соврал. — Ее рука сжала его сквозь одежду. — Сильно он тебя мучает?

— Невыносимо.

— Бедный лордик. — Она отпустила его и отошла на шаг. — Только я ведь замужем и понесла к тому же.

— Боги милостивы — стало быть, я не сделаю тебе бастарда.

— Мой тебе все равно спасибо не скажет.

— Зато, быть может, скажешь ты.

— С чего бы? У меня лорды и прежде бывали. Они сделаны так же, как все прочие мужики.

— Принца у тебя уж верно не было. Когда ты поседеешь, покроешься морщинами и груди у тебя отвиснут ниже пояса, будешь рассказывать своим внукам, что когда-то любила короля.

— Ах, теперь уже речь о любви? Не просто о том, что у нас между ног?

— Значит, тебе хочется любви? — Теону решительно нравилась эта бабенка, кем бы она ни была. Ее острый язычок служил приятным отдохновением после унылой сырости Пайка. — Хочешь, чтобы я назвал свою ладью твоим именем, играл тебе на арфе и поселил тебя в башне моего замка, одевая в одни драгоценности, как принцессу из песни?

— Ладью ты можешь назвать моим именем, — сказала она, умолчав об остальном. — Ведь это я ее строила.