Битва королей

— Из-за этого чудовища мы попали в недурной переплет, — сказал старый рыцарь мейстеру Лювину. — Хотим мы того или нет, а леди Хорнвуд была его женой. Он заставил ее поклясться и перед септоном, и перед сердце-деревом и в ту же ночь при свидетелях лег с ней в брачную постель. Она подписала завещание, где назначает его своим наследником, и печать свою приложила.

— Обеты, сделанные по принуждению, законной силы не имеют, — возразил мейстер.

— Русе Болтон может с этим не согласиться — как-никак речь идет о богатых землях. — Вид у сира Родрика был несчастный. — Я бы охотно отсек голову и слуге — он ничем не лучше своего хозяина. Но боюсь, с этим придется подождать до возвращения Робба. Он единственный свидетель худшего из преступлений бастарда. Возможно, лорд Болтон, услышав его рассказ, откажется от своих притязаний, но пока что рыцари Мандерли и люди из Дредфорта убивают друг друга в Хорнвудских лесах, а у меня недостает сил, чтобы остановить их. — Старый рыцарь устремил суровый взор на Брана. — А вы что поделывали, пока меня не было, милорд принц? Запрещали нашим стражникам мыться? Хотите, чтобы от них пахло, как от этого Вонючки?

— Сюда придет море, — сказал Бран. — Жойен видел это в зеленом сне. И Элбелли утонет.

Мейстер Лювин оттянул свою цепь.

— Юный Рид верит, что видит в своих снах будущее, сир Родрик. Я говорил Брану о ненадежности подобных пророчеств, но, по правде сказать, на Каменном берегу у нас неспокойно. Разбойники на ладьях грабят рыбачьи деревни, насилуют и жгут. Леобальд Толхарт послал своего племянника Бенфреда разделаться с ними, но они, полагаю, сядут на свои корабли и убегут, как только увидят вооруженных людей.

— Да — и нанесут удар где-нибудь еще. Иные бы взяли этих трусов. Они никогда бы на это не отважились, и Бастард Болтонский тоже, не будь наши главные силы на юге за тысячу лиг отсюда. Что еще говорил тебе этот парень? — спросил Брана сир Родрик.

— Что вода перехлестнет через наши стены. Он видел, что Элбелли утонул, и Миккен тоже, и септон Шейли.

— Ну что ж, если мне самому придется выступать против этих разбойников, Элбелли я с собой не возьму, — нахмурился сир Родрик. — Меня ведь малец не видел утонувшим? Нет? Вот и хорошо.

На сердце у Брана полегчало. Может, они еще и не утонут — если будут держаться подальше от моря.

Мира тоже так рассудила, когда они с Жойеном пришли вечером к Брану, чтобы поиграть в плашки, но Жойен покачал головой.

— То, что я вижу в зеленых снах, изменить нельзя.

Сестра рассердилась на него.

— Зачем тогда боги предупреждают нас, раз мы все равно ничего изменить не можем?

— Не знаю, — печально ответил Жойен.

— На месте Элбелли ты сам прыгнул бы в колодец, чтобы покончить разом, — так, что ли? Он должен бороться с судьбой, и Бран тоже.

— Я? — испугался Бран. — А мне зачем? Разве я тоже должен утонуть?

— Не надо мне было… — виновато сказала Мира.

Он понял, что она что-то скрывает.

— Ты и меня видел в зеленом сне? — с беспокойством спросил он Жойена. — Я тоже утонул?

— Нет, не утонул. — Жойен говорил так, будто каждое слово причиняло ему боль. — Мне снился человек, которого привезли сегодня — которого прозвали Вонючкой. Вы с братом лежали мертвые у его ног, а он сдирал с ваших лиц кожу длинным красным ножом.

Мира поднялась на ноги.

— Если я пойду сейчас в темницу, я смогу пронзить его сердце копьем. Как же он тогда убьет Брана, если умрет?

— Тюремщики тебе не позволят, — сказал Жойен. — А если ты скажешь им, почему хочешь его убить, тебе не поверят.

— У меня тоже есть охрана, — напомнил им Бран. — Элбелли, Рябой Том, Хэйхед и остальные.

Зеленые, как мох, глаза Жойена наполнились жалостью.

— Они его не остановят, Бран. Не знаю только почему — я ведь видел самый конец. Видел вас с Риконом в вашей крипте, в темноте, со всеми мертвыми королями и каменными волками.

Нет, подумал Бран. Нет.

— Но если я уеду… в Сероводье или к вороне, куда-нибудь, где меня не найдут…

— Это не поможет. Сон был зеленый, Бран, а зеленые сны не лгут.

ТИРИОН

Варис грел мягкие руки над жаровней.

— По всей видимости, Ренли был убит самым ужасающим образом посреди своего войска. Ему раскроили горло от уха до уха клинком, режущим сталь и кость, точно мягкий сыр.

— Но чьей рукой он был убит? — спросила Серсея.