Капкан для призрака

С каждым днем раздражение и обида нарастали, но Витенька все еще сдерживал себя. Он ждал приезда Викто?ра. Но тот не ехал, и однажды настало утро, когда Замятин сказал себе вслух:

– Да что я, в конце концов, пешком не дойду до города! Ерунда! И никто меня не удержит!

Вот здесь-то он и ошибся.

13

С самого детства Виктор Келецкий был превосходным мистификатором. Ему ничего не стоило заплакать – просто так, по собственному желанию. Ну, конечно, не совсем просто так, а когда это было ему нужно: например, разжалобить папашу, чтобы он простил ему утерянный полтинник. Крупные слезинки градом катились по щекам, худенькое мальчишеское тело содрогалось в конвульсиях раскаяния так искренне, что отец в конце концов гладил сына по головке и давал ему еще одну монетку. Вместе с первой, вовсе не утерянной, а припрятанной, она составляла уже приличную сумму.

Так же талантливо Виктор мог изобразить все, что угодно. Боль в животе, если не хотелось идти на занятия, радость от встречи приехавших в гости тети и кузена, хотя он обоих терпеть не мог… Мальчишка очень быстро понял, что взрослым нравится видеть на его лице те чувства, которые им хочется видеть. И он не огорчал их и сам не бывал внакладе. А то, что он ощущал на самом деле, никто, кроме него самого, не знал.

Отец, человек умный и проницательный, стал догадываться, что сын иногда притворяется. Но его это не возмущало и не расстраивало, наоборот: его забавлял, а иногда даже восхищал артистический талант мальчика. Человек практический, он тут же нашел ему применение… Господин Келецкий возглавлял попечительский совет одного из районов своего города. Среди подведомственных ему заведений был и сиротский приют. Время от времени его проверяли комиссии – и губернаторская, и городской думы, и даже из самой столицы. Эти комиссии встречал очень симпатичный мальчик с темными волнистыми волосами, живыми карими глазами, в простой приютской одежде. Он выходил из группы детишек и обращался к гостям со словами приветствия – такими по-детски непосредственными. У него была правильная речь, а звонкий голосок дрожал от неподдельного волнения, когда он так искренне говорил о том, как славно сиротам живется в этом доме! У членов комиссии сразу создавалось приятное впечатление. Потом этот же парнишка бойко читал текст из книги, декламировал стишки и даже играл на скрипке… Конечно, кто бы из приютских детей мог продемонстрировать комиссии подобное? Ведь юный Виктор Келецкий, в отличие от них, учился в гимназии.

Келецкие были потомственными дворянами, но состояния не имели. Отец прилично зарабатывал, и только. Виктор Келецкий же хотел безбедно жить, и не в Ростове (где обитала его семья), а в Москве, в Петербурге, в Европе… Для этого нужны были деньги, и немалые. Он окончил гимназию и решил, что образования ему достаточно. Нужно было осваивать иную науку – создание капитала из ничего! Впрочем, это было не совсем так: требовались определенные усилия ума, ловкости, оборотистости, энергии. Нужно было стать хитрым, циничным, жестоким, и Келецкий очень быстро это понял и принял. Южный город Ростов был многоязык, темпераментен, шумен, недаром его называли «воротами Кавказа». Жизнь здесь била ключом: торговая, коммерческая, рабочая, студенческая. И – криминальная тоже. Большой порт на Дону ежедневно принимал и отправлял множество грузов: корабли, баржи, баркасы прибывали и отплывали чуть ли не каждый час. Ловить «рыбку» в этой заводи оказалось не слишком трудно, хотя и рискованно. И очень скоро Виктор Келецкий стал одним из контрабандных агентов. Какие только товары не приходилось ему принимать и распределять по магазинам, лоткам, мануфактурам! Сигары и сигареты, какао-порошок и пряности, украшения и женское белье, духи и ямайский ром… Под его началом была фасовочная мастерская: сюда поступал сыпучий товар, его фасовали в красивые фирменные упаковки и пускали в продажу. Однажды здесь случилась история, которая позволила Виктору Келецкому подняться на высшую ступень иерархической контрабандной лестницы.

В полицейском управлении города было два-три чиновника, которым контрабандисты приплачивали за нужную информацию. Утром от одного из них получили сообщение: стало известно о существовании склада и фасовочной мастерской, о том, где они расположены, – сегодня же придут всех арестовывать. Когда именно, информатор не сообщил, следовало торопиться, постараться вывезти в другое место весь товар. Уже через час на заднем дворе несколько человек быстро грузили на подводы мешки, ящики, рулоны. Работы оставалось минут на двадцать, когда примчался один из дозорных, выдохнул испуганно: