Глаза дракона

А до того…

Впрочем, никто толком не знал. Когда история эта случилась, даже сказочники не помнят. Флегг всегда являлся в ином обличье, но две вещи всегда оставались теми же. Он всегда ходил в капюшоне, будто у него не было лица, и он никогда сам не становился королем, а был лишь нашептывателем, вливавшим тайно и незаметно в ухо короля самый страшный яд – яд дурных советов.

Так кто же он был, этот черный человек?

Я не знаю.

Где он блуждал в промежутках между своими появлениями в Делейне?

Тоже не знаю.

Неужели его никто не подозревал?

Некоторые – историки и сказочники вроде меня – догадывались, что Флегг появлялся в Делейне и раньше, и это никогда не кончалось добром. Но они боялись сказать об этом. Человек, который прожил среди них семьдесят шесть лет и состарился всего лишь на десять лет, без сомнения, чародей; а тот, кто прожил в десять раз дольше.., это не иначе, как сам дьявол.

Чего же он хотел? На этот вопрос я, как мне кажется, могу ответить.

Он хотел того, чего всегда хотят злые люди: иметь власть и с ее помощью творить зло. Самому быть королем не так интересно: слишком часто головы королей выставлялись на шестах над крепостной стеной. Но советники.., нашептыватели.., такие люди при взмахе топора палача обычно тают, как тени на закате. Флегг прятал свои дела, как и свое лицо, и когда приходили великие бедствия, вызванные им, исчезал, как тень.

Позже, когда пожарища зарастали травой, а на месте развалин воздвигались новые здания, когда появлялось что-либо, годное для разрушения, Флегг приходил опять.

Глава 18

В этот раз Флегг нашел Делейн процветающим. Ландри, дед Роланда, был старым пьяницей, которым можно было легко вертеть, но он скоро сошел в могилу. А Лита, мать Роланда, была не таким удобным орудием в руках Флегга – некрасивая, зато с добрым сердцем и сильной волей.

Если бы Флегг появился пораньше, он успел бы убрать ее с дороги, как теперь собирался убрать Питера. Но он не успел.

Зато она оставила его при себе в качестве советника, и это было уже кое-что. Она любила смотреть на его карточные фокусы, и еще любила сплетни – причем не только о том, что случилось, но и о том, что могло бы случиться. Флегг не рассказывал королеве о том плохом, что предсказывали карты. Она хотела знать не об убийствах и катастрофах, а о том, кто завел любовника или поссорился с мужем.

Долгие годы царствования Литы Флеггу пришлось держать свои главные таланты под спудом. Были, конечно, и маленькие победы – когда ему удалось вызвать смертельную вражду между двумя могущественными сквайрами Южного бароната или опорочить доктора, нашедшего лекарство от некоторых опасных болезней (Флегг не хотел допускать в Делейн никаких лекарств, кроме волшебных – иными словами, кроме своих собственных). Но это мало что меняло.

При Роланде – бедном, кривоногом Роланде – дела Флегга пошли к цели быстрее. А целью его было не что иное, как низвержение монархии – кровавая революция, которая на тысячу лет погрузила бы Делейн в бездну мрака и бедствий.

Конечно, плюс-минус год или два.

Глава 19

В характере Питера он увидел серьезную угрозу своим планам. Флегг все больше и больше убеждался в том, что Питера надо устранить. На этот раз дело затягивалось. То, что началось при Роланде – медленное повышение налогов, конфискация излишков зерна, обыски в домах богатых фермеров, – могло вскоре дать плоды, и Флегг не хотел пережидать правление Питера, как пережидал правление его бабки.

Питер мог не только разорвать с таким трудом сплетенную паутину; он мог выслать и самого Флегга, запретив ему возвращаться под страхом смерти. Ему не нужны были советники, он сам мог давать себе советы – и когда Питер, которому было уже пятнадцать, бросал на Флегга холодный взгляд, тому чудилось, что принц уже дал себе этот совет.

Мальчик любил историю и в последние два года, когда его отец все больше старел, задавал много вопросов своим учителям. И многие из этих вопросов были о Флегге или о том, что так или иначе вело к Флеггу.

Плохо, что он задавал такие вопросы в пятнадцать лет. И еще хуже, что он получал от таких осторожных людей, как историки, правдивые ответы. Это значило, что они уже считали его королем и радовались этому. Радовались, что он будет умным и знающим, как они, и в отличие от них будет смелым королем с сердцем льва и совершит множество подвигов. В его лице они приветствовали пришествие древнего Добра, которое вновь и вновь приходит к уставшим людям и дает им силы жить.