Глаза дракона

Деннис пошел вперед, руками нащупывая путь. Плач слышался все ближе.., потом в темноте вдруг прорезался луч света. Теперь он видел Томаса, освещенного тусклым янтарным мерцанием, исходящим из двух отверстий, похожих на парящие в темноте глаза.

Только Деннис начал думать, что все, быть может, кончится хорошо, как король закричал. Он кричал так громко, что, казалось, у него вот-вот порвутся связки. Ноги Денниса подкосились, он упал на колени, зажимая руками рот, чтобы заглушить собственный крик. Ему теперь казалось, что весь ход заполнен призраками, похожими на огромных летучих мышей, и что они сейчас вцепятся ему в лицо. А может быть, так оно и было.

Он едва не потерял сознание.., но не потерял.

Где-то внизу лаяли собаки, и он понял, что они находятся над псарней короля, где еще доживали свой век несколько старых псов Роланда. Они были единственными живыми существами, кроме самого Денниса, слышащими эти дикие крики. Но псы были реальными, не призрачными, и Деннис ухватился за их лай, как утопающий за соломинку.

Через миг он понял, что Томас не просто кричит – он выкрикивает какие-то слова. Сперва Деннис уловил лишь одну фразу, повторяющуюся снова и снова:

«Не пей вино! Не пей вино! Не пей вино!»

Глава 81

Три дня спустя кто-то постучал вечером в окошко фермы в одном из Ближних баронатов, недалеко от фермы, где еще недавно жила семья Стаадов.

«Открой! – проворчал Андерс Пейна. – И чем скорее, тем хуже, Арлен!»

За годы, прошедшие с того дня, как Бесон появился у двери с запиской от Питера, Арлен сильно постарел, но это было ничто в сравнении с переменами, происшедшими с его хозяином. Бывший главный судья почти облысел, и худоба его превратилась в скелетообразность. Но потери! волос и веса забывались, стоило взглянуть на его лицо. Раньше оно было суровым; теперь превратилось в угрюмое., Под глазами залегли темно-коричневые мешки. На его лице лежала печать отчаяния, и для этого были причины. Он видел, как с удручающей легкостью и быстротой то, чему он служил всю жизнь, превращается в руины. Думаю, все умные люди знают в глубине души, как хрупки такие вещи, как Порядок, Закон и Цивилизация, но предпочитают не думать об этом, храня свой сон и аппетит.

Видеть, как дело его жизни рушится, словно детский домик из кубиков, было мучительно, но Пейну все эти годы мучила еще одна, гораздо худшая мысль. Флегг не один разрушал Делейн; он, Пейна, помогал ему. Кто как; не он, с такой поспешностью осудил Питера? Кто как не; он, так легко поверил в виновность юноши.., и все на основании его слез?

С того самого дня, когда Питера отправили в Иглу, плаха на площади и приобрела зловеще-ржавый цвет, который не мог смыть самый сильный дождь.

И Пейне казалось, что он видит, как эта ржавчина расползается по всей площади, по рынку, по улицам. В ночных кошмарах Пейна видел ярко-алые ручейки, пробивающиеся из-под камней мостовой, текущие вдоль улиц. Видел башни замка, кроваво отсвечивающие на солнце. Видел карпов во рву, плавающих кверху брюхом, отравленных кровью, которая сочилась уже, казалось, из самой земли. Видел, как кровь заливает поля, леса, всю землю Д елейна. Даже солнце в этих ужасных снах было похоже на налившийся кровью, умирающий глаз.

Флегг позволил ему жить. В пивных шептались, что он пришел к соглашению с чародеем – выдал ему имена нескольких «предателей» или грозил разоблачить какие-то его темные тайны. Смешно. Флегг был не из тех людей, которым можно угрожать. И никаких соглашений они не заключали. Флегг просто позволил ему жить.., и Пейна знал, почему. Мертвому ему было бы спокойнее. А живым он будет непрестанно страдать от собственного бессилия, видя, что Флегг делает с Д елейном.

«Ну? – нетерпеливо спросил он. – Кто там, Арлен?»

«Какой-то юноша, мой господин. Говорит, что ему нужно вас видеть».

«Гони его, – проворчал Пейна. Еще год назад он сам услышал бы стук в дверь, но теперь и слух у него сильно ухудшился. – Ты же знаешь, я никого не принимаю после девяти. Многое изменилось, но только не это».

Арлен откашлялся:

«Я знаю этого юношу. Это Деннис, сын Брендона, дворецкий короля».

Пейна не поверил своим ушам. Может, он совсем оглох? Он велел Арлену повторить и опять услышал то же самое.

«Впусти его. Скорее!»

«Да, мой господин», – Арлен пошел к двери.

«Арлен!»

Арлен повернулся с вопросительным видом.

Правый угол рта у Пейны чуть-чуть дернулся:

«Ты уверен, что это не тролль?»